Цивилизация
Время – лучший сценарист. Хроника противостояния государства и части общества, столь наглядно явленная в последние дни, будто специально приурочена к годовщине интервью Медведева, данного руководителям трех федеральных каналов – Эрнсту, Добродееву, Кулистикову. Тот разговор многим запомнился остротой президентских речей. Дмитрий Анатольевич говорил о драматическом разрыве между интернетом и телевидением, жонглирующим пустотой.
Прошел год. В стране случились выборы. Драматический разрыв стал катастрофическим. Пока на улицах Москвы и в прямых интернетовских трансляциях гремели митинги несогласных на Чистых прудах и Триумфальной, Екатерина Андреева, символ стабильности, рассказывала о том, как весело кремлевская молодежь празднует победу. Сеть уже разрывалась от роликов о задержаниях, переполненных автозаках, зверствах «космонавтов», а голубой экран умиленно восхищался Путиным, отправившимся в Пушкинский музей наслаждаться Караваджо. Два дня ТВ молчало о том, о чем говорили все. И только в среду, когда поклонник Караваджо на встрече со своими поклонниками из «Народного фронта» снисходительно разрешил электорату митинговать в законных местах, канал «Россия» выдал пространный сюжет. Тон его был сочувственный, психотерапевтический. Паству наставлял Владимир Соловьев. Со вселенской печалью в глазах он рассуждал о русской культуре бунтов и отсутствии привычки отстаивания прав граждан в правовом поле. (Мудрый Соловьев, видимо, забыл только напомнить, что наше правовое поле напоминает выжженную пустыню.) В заключение автор сюжета, изнемогая от любви к народу, предостерег неразумный народ от провокаторов типа Навального с Яшиным, а также от националистов, которые якобы и правили бал на прошедших митингах. На несколько дней подобное освещение событий стало базовым.
Уже Москва дрожала от разговоров о Болотной, а телевизор продолжал жить привычной жизнью. Тандем сеял разумное, доброе, вечное — то в виде яровых с озимыми, то в виде жизнеутверждающих речей на встречах с соратниками. Каналы приготовили изнемогающим после выборов зрителям двойную дозу успокоительного, то есть Филиппа Киркорова со Стасом Михайловым и «Мишку-Япончика» вперемешку с «Утомленным солнцем-2» Никитой Михалковым. Страна замерла в ожидании 10 декабря, а ТВ по-прежнему пребывало в анабиозе.
Сегодня в продвинутой среде принято считать, что телевизор никто не смотрит. Впрочем, это и не важно. Важно другое. Наша новейшая история устроена таким образом, что вторая реальность структурирует первую, а не наоборот. Телевизор влияет на российскую жизнь независимо от того, смотрим мы его или нет, ровно таким образом, как любой контекст влияет на текст. Если бы было по-другому, интернетовский люд не стал бы накануне Болотной так сильно волноваться, выйдет ли в эфир Алексей Пивоваров, будто бы пригрозивший своему начальству уходом в том случае, если ему не дадут рассказать о митинге. Наивные люди эти блогеры. Они считают, что на ТВ лучшие люди, а Пивоваров, несомненно, из их числа, может ставить какие-либо условия. Все, кто пытался это сделать, уже давно отдыхают вне ящика.
В том-то все и дело – ТВ явно превысило полномочия даже в рамках существующей системы координат. Ушибленные вертикалью топ-менеджеры решили: за счастье ежедневно видеть на экране парный конферанс президента с премьером электорат готов поступиться всеми правами. Салтыков-Щедрин назвал бы это «свободой от меры». А свобода от меры чревата высшей мерой наказания не только в эстетическом, но и в политическом плане. Сегодняшнее племя телевизионщиков вышло из шинели Екатерины Андреевой, скроенной по лекалам лучших модельеров державы — Путина и Суркова. Хороший телеведущий – это слепоглухонемой человек, в лучшем случае освоивший систему падежей. В субботу каналармейцам разрешили заметить митинг на Болотной, они и заметили – все, включая Пивоварова. Просто Пивоваров сделал это четче других. Другие, как обычно, свой дар потратили на то, чтобы не прояснить, а затемнить ситуацию. В сюжетах о митинге, над которыми реяла тень Хиллари Клинтон, размывался смысл, нивелировались цели и задачи. Похоже, весь пыл корреспондентов был нацелен на то, чтобы не пустить в эфир лозунг «Россия без Путина». И вообще, как выяснилось, митинг на Болотной – торжество путинской демократии.
Сейчас для ТВ наступил момент истины. Низы не хотят жить по-старому, верхи не могут. Драматическая коллизия для телевидения, привыкшего существовать в миражной стабильности. Нужно что-то срочно менять в неподвижной махине постсоветского Гостелерадио, но как? По нашей доброй традиции перемены обычно ваяют те же самые люди, которые больше всего на свете не желают перемен.
В яркой речи на Болотной Леонид Парфенов предложил отдать 50 процентов эфира оппозиции – соответственно результатам выборов. Если это случится хотя бы на 25 процентов, мы проснемся в другой стране.
