Цивилизация
Школьную реформу надо срочно... реформировать! Нужно экстренно переделать все переданное! Преобразование образования пошло не по тому пути! Школе требуются кардинальные изменения! Изменения изменений...
А не слишком ли мы увлеклись?
В прошлый раз я писала, что одна из проблем сегодняшней школы — патологическая устремленность в будущее. Одна из. Но, конечно, есть и другие проблемы. Можно даже сказать, что нынешняя система образования (точнее отсутствие всякой системы) — сама по себе уже проблема. Это если глобально. Но в частности есть еще кое-что. Школа страдает от террора «потребителя образовательных услуг».
И дело тут вовсе не возмутительном сочетании слов «услуга» и «потребитель» с таким священным понятием, как «образование» (не плевался здесь только ленивый). Суть в том, что потребитель этот на самом деле сам не знает, чего хочет. Как, в общем, и любой потребитель. Представления о прекрасном у этого социально-биологического вида всегда туманны и расплывчаты, думать ему лениво, разбираться неинтересно. Предложите ему всякого-разного и он, так и быть, вяло в этом поковыряется.
Сам по себе потребитель безвреден и беззлобен. Агрессивным он становится тогда, когда перед ним начинают расшаркиваться, когда перед ним замирают в благоговейном трепете, чего, мол, изволите, чего ваша душенька пожелает. Когда ему, несчастному, внушается мысль, что он право имеет. Это ведь обязывает его к хотя бы минимальным умственным усилиям, это раздражает.
И потребителя несет. Он превращается в капризного, вздорного барчонка, топающего ногами, стучащего кулаками и требующего взаимоисключающих вещей. А если речь идет о потребителе массовом, о некоей совокупности среднестатистических пользователей, то все — тушите свет.
Что общество требует сегодня от школы? Чтоб школа как раньше, как в старые добрые времена, не только учила, но и воспитывала... и чтоб ни в коем случае не воспитывала, чтоб даже не помышляла об этом, не лезла, куда не надо. Чтоб школа давала крепкие знания, базу, основу основ... и чтоб не забивала юные головы всякой устаревшей ерундой. Чтоб школа обеспечивала всем равные возможности, чтоб образование было инклюзивным... и чтоб «нормальные дети не пересекались со всяким быдлом». Чтоб школы дышали свободой и творчеством... и чтоб единый учебник и одна на всех программа. Чтоб педагоги скакали перед дитятками, как аниматоры из развлекательных центров... и чтоб вернули учителю розги, а то «с этими засранцами по-другому никак».
Все хотят индивидуального подхода, но такого, чтоб никто не выделялся. Все хотят предметы по выбору, профильное обучение в старшей школе, но чтоб обязательных дисциплин было не меньше сорока в неделю. Все ратуют за информационно-коммуникативные технологии, прости господи, но главными виновниками отупения молодежи считают гаджеты.
Общественность, конечно, не сама все это выдумала. Услужливые продавцы-консультанты из Минобразования публику все время ненавязчиво просвещают — знакомят с ассортиментом самых передовых образовательных трендов. И публика с воодушевлением начинает во всем этом копаться: одно покрутит, второе пощупает, третье примерит — несите еще и побольше!
Сколько у нас уже продолжается реформа образования? По мне так, столько же, сколько я живу. Мне 32. Сначала по каким-то экспериментальным программам училась я сама, теперь мои дети. Когда все это кончится? Никогда? А что, народу ведь нравится. Народ-потребитель вошел во вкус. Вошел в раж.
Потребитель требует, требует, требует. И все уже не по нем: и выбор слишком мал, и сервис слишком дурен. И вот потребитель уже обвиняет, угрожает, впадает то в бешенство, то в отчаяние.
А ему стараются угодить (покупатель всегда прав), ему наспех стараются что-то состряпать, упаковать в красивую коробку, повязать бантом. И угодить надо каждому — у нас в желаньях все равны.
В итоге в нашем образовательном торговом центре сегодня какого только барахла не отыщется. Оно, конечно, немного такое — скроенное впопыхах из дешевого сырья (а чего вы ждали от массмаркета?), но на любой вкус.
Вот, например инклюзия. Вы думаете у нас ее нет? О, она у нас очень даже развита. Мы воплотили ее идеи с опережением — условий для нее не создали, а принцип уже внедрили. Как это? А очень запросто, объявили народу: у нас тут вроде акции, мы с ООН конвенцию подписали, теперь и у нас можно приобрести эту дивную услугу. Люди обрадовались, пошли со своими ни в чем не виноватыми детьми в районные школы, мы, дескать, право имеем, в стране, дескать, толерантность восторжествовала.
И как удобно, главное, получилось. Половину коррекционных школ стало можно просто закрыть. Разве не завоевание? Ведь мы так не только избавились от «ужасных социальных гетто», мы ж еще и сэкономили, школы для не таких, как все, они ж дороже обычных обходились, они ж как черные дыры были. Все-таки хорошо, когда случаются конвенция, борьба с дискриминацией и права человека.
Ну а районные-то школы тоже, наверное, новый опыт обогатил? А то как же!
Резню в Пермской школе устроил подросток, состоявший на учете в психдиспансере. Резню в Башкирской школе устроил девятиклассник с задержкой психического развития, состоявший на учете по делам несовершеннолетних. О степени душевного расстройства московского студента, зарезавшего преподавателя ОБЖ, психиатры гадали прямо на страницах газет — сегодня родители имеют право не информировать администрации школ, колледжей и вузов о диагнозах детей.
Раньше дети с ЗПР учились в спецшколах. Учились по специальным программам. Учились у педагогов соответствующей квалификации и подготовки. Сейчас этих детей привели в школы обычные. При этом тьюторов в этих школах не появилось, психологов и социальных педагогов не прибавилось, индивидуальные образовательные маршруты разрабатывать некому.
И вот «инклюзия» уже сама вырождается в дискриминацию: неудобных детей в общеобразовательных школах очень быстро выдавливают в спецклассы. А коррекционный класс, чтоб вы знали, — явление куда более уродливое, чем «гетто» коррекционной школы.
И да, в противовес общеобразовательным — «инклюзивным» — школам у нас теперь множество школ для избранных — каких-то странных гимназий, в которых нет ничего гимназического, которые точно так же, как самые захудалые районные школы, повинуются всем идиотским инициативам Минобразования, в которых сдают одинаково дурацкие для всех ВПР, ОГЭ и ЕГЭ... но в которых учатся дети «определенного» круга. Впрочем, спрос на «элитное» у потребителя всегда был устойчивым.
Или, например, профессиональный стандарт педагога. По чьему заказу он пошит? Разве не в угоду потребителя? Это ведь только непосвященному во взаимоотношении родителей и педагогов видится вечное и непримиримое противоречие, где одна сторона (не важно какая) только требует и угрожает, а другая — уклоняется и возмущается. В действительности все как всегда не так, как на самом деле. Потребитель — не знает, чего хочет, педагог — не понимает, что предложить.
И потребитель начинает хотеть странного. Например, чтоб учитель был одновременно и веселым клоуном и Бабой-Ягой — чтоб материал давал с шутками-прибаутками, а отвлекающихся вразумлял ударом учебника по голове. Или чтоб учитель «шел в ногу со временем», учил детей «работе с информацией»... и при этом не давал на дом задания, для выполнения которых нужен интернет, и отбирал гаджеты на уроках.
Некоторые прям так и говорят: «Пусть дети хоть в школах ими не пользуются, а то дома вечно уткнутся в телефоны и планшеты». Вообще мечта многих родителей именно к тому и сводится — чтобы учитель исправлял их, родительские, ошибки. Пусть учитель прививает любовь к книгам ребенку, выросшему в нечитающей семье; учит ценить дружбу и верность ребенка, страдающего от родительских дрязг, перманентно переходящих в раздел имущества; развивает критическое мышление у ребенка, которого сдали на воспитание бабушке, живущей по гороскопу и лунному календарю. Пусть?
В Министерстве образования с готовностью отвечают: «Пусть! Желание клиента — закон!» И вот придумывается какой-нибудь очередной стандарт, какой-нибудь очередной эксперимент, объявляется о какой-нибудь очередной реформе. Все плюются, но каждый втайне все же хоть капельку и на что-то надеется: а вдруг на этот раз сработает, вдруг новая акция не окажется очередным поводом спихнуть некондицию из старых коллекций, а вдруг подвезут что-нибудь интересное.
Но может быть пора перестать воспринимать школу как супермаркет?
