Цивилизация
Споры о том, является ли самопровозглашение независимости Косово прецедентом и детонатором для всплеска сепаратизма, бессмысленны. Такие прецеденты в истории человечества всегда были, есть и будут. А конструктивная задача международной политики состоит в том, чтобы в каждом случае появления новой сепаратистской территории вырабатывать максимально эффективный механизм «противостояния» прецеденту. Проще говоря, приспособиться к неизбежному с минимальными потерями для всех заинтересованных сторон.
Немногие государства западного мира свободны от внутренних этнических проблем и противоречий. И говорить, что Косово — это прецедент, создающий проблемы в основном для России и Грузии по вопросу об Абхазии и Южной Осетии, несколько нелепо даже для сложившихся европейских представлений о мировой гармонии.
Равно как и представление о том, что признание Косово, где албанское население является преобладающим отнюдь не исторически, не испокон веков, это и есть наилучший выход. Почему американский «плавильный котел» в Европе не работает — вопрос отдельный, пока достаточно самого признания этого факта.
Проблема в том, что реально реализуемой альтернативы для Косово и Сербии придумать никто, в том числе и Россия, протестующая против этого решения, придумать не смог.
Давайте представим себе, что весь мир послушал Россию и большинство стран не признала косовскую независимость. Значит ли это, что Сербия таким образом приблизится к контролю над этой территорией? Или что права живущего там сербского меньшинства, а также православные святыни, находящиеся на территории Косово, будут лучше защищены? Разумеется, нет. Признание независимости Косово и фактический переход края под военно-политический протекторат НАТО и ЕС даже в большей степени могут обеспечить относительно мирный развод Сербии и Косовского края, де-факто давно свершившийся.
Отказ от признания независимости самопровозглашенных государств не делает их сговорчивее в диалоге с теми странами, частью которых они де-юре являются.
Сама Россия прекрасно знает это на примере Южной Осетии и Абхазии, населению которых щедро раздавала гражданство и где держит миротворческий контингент в рамках смешанных сил по поддержанию мира (и это, кстати, тоже механизм — пусть и временный, паллиативный, — недопущения войны).
Опять же как-то странно твердить об опасности прецедента признания одного самопровозглашенного государства и «в отместку» признавать независимость других. Зачем в таком случае умножать «очаги опасности»? Тем более, например, что сейчас те же Южная Осетия с Абхазией попадают в пикантную ситуацию: с одной стороны, им вроде бы надо признавать независимость Косово, с другой — против этого категорически выступает Россия, с которой связаны надежды этих самопровозглашенных республик на собственную независимость.
Никакие нормы международного права, к сожалению, не смогут раз и навсегда урегулировать вечный процесс перекройки границ. Но в каждом конкретном случае цивилизованный мир должен быть готов минимизировать негативные последствия такой перекройки.
Главный принцип такого механизма описывается знаменитой советской формулой «лишь бы не было войны». Разумеется, если ЕС и США признают независимость Косово, они автоматически берут на себя ответственность за цивилизованное поведение властей этого края по отношению к сербам. Но и Россия, даже не признав независимость Южной Осетии и Абхазии, но фактически сделав абсолютное большинство тамошнего населения своими гражданами, в значительной степени несет ответственность за поведение этих образований. Если же Москва решится на признание их независимости в отместку Западу за Косово, тогда мы тем более станем главными ответственными за выработку механизма недопущения войны на Кавказе.
Такое деление мира на зоны ответственности, может быть, не слишком морально, но непреодолимые политические противоречия между государствами, пытающимися играть роль разводящих в международной политике, не оставляют человечеству другого выбора. Однако, несмотря на все подлинные или мнимые разногласия между Россией и США, обе стороны должны отдавать себе отчет в том, что в каждой потенциально или реально конфликтной зоне относительно сильные державы просто обязаны вырабатывать конкретный механизм уменьшения напряженности.
Реакция на Косово и
последствия появления в «пороховом погребе Европы» нового конфликтного государственного образования, несомненно, станут важным тестом на способность международных организаций и государств с геополитическими амбициями поддерживать относительный порядок хотя бы в относительно благополучной Европе.
Но в любом случае принципиально неправильно ограничиваться заявлениями об «опасном прецеденте». Россия в своей истории и захватывала чужие территории, и утрачивала контроль над теми, что считала своими. Мы буквально только что, а 17 лет, по историческим меркам, сущий миг, пережили распад прежней страны на полтора десятка самостоятельных государств, которые ведь тоже можно было не признавать, опасаясь «прецедента». И не везде этот период распада был бескровным — в том же маленьком Таджикистане гражданская война начала 90-х унесла тысячи жизней. Государства будут объединяться и распадаться всегда, пока вообще будет оставаться такая форма самоорганизации людей. Но человечество ищет и другие: бизнес, информационные сети становятся надгосударственными, трансграничными. А
в рамках границ, которые юридически незыблемы, но фактически подвижны, человечество должно всегда создавать механизмы, при которых насилие будет сведено к минимуму.
Взаимоисключающие принципы международного права — территориальная целостность государств и право наций на самоопределение — должны быть одинаково менее ценными, чем право каждого человека на жизнь.
