Цивилизация
Очередной всплеск цен на продовольствие породил ответный всплеск заботы о народе. Депутаты Государственной думы, в качестве лиц безответственных, просто требуют остановить цены, не особо указывая на способ достижения цели. Облеченные же властью главы ведомств обязаны предлагать хоть что-то конкретное.
И вдобавок это «конкретное» должно еще чем-то отличаться от осенних мероприятий по замораживанию цен на «социально значимые продукты» — поскольку мероприятия эти слишком уж откровенно провалились.
Регионы словно соревнуются, у кого за последнюю неделю-другую хлеб подорожал сильнее. Приморье или Ставропольский край? Мурманск, Ростов или Дагестан? Одни рапортуют о пятнадцатипроцентном подъеме цен на ходовые сорта, другие — о двадцатипроцентном, третьим по плечу даже и тридцатипроцентный.
К этому все и шло. Ведь в январе рост потребительских цен ускорился по сравнению со стремительным осенним.
В утешительных февральских сводках просто не выпячивалось, что цены в группе «продовольственные товары» продолжали подниматься вдвое быстрее, чем годом раньше.
Пока понятно только, что применять самые простодушные меры правительство не готово. Атака сельскохозяйственного министра Алексея Гордеева, требующего радикально усилить госконтроль над торговлей, вроде бы отбита Минфином и МЭРТом. Последствия социалистических рецептов, подобных минсельхозовским, пока еще не забыты.
Взамен предлагаются мероприятия, которые правительство почему-то именует рыночными: усиление борьбы с экспортом сельхозпродуктов и сопутствующих товаров и ритуальное наступление на монополизм.
Запрет задорого продавать зерно на внешних рынках и в самом деле может заставить сельхозпроизводителя дешевле продавать свое зерно на рынке внутреннем. Но в результате производитель, во-первых, недополучит прибыль и не сможет расширить производство, а во-вторых, в таких условиях снижение производства — как раз и есть самая верная стратегия, которая снижает убытки и одновременно вздувает цены на внутреннем рынке.
Логика изоляционизма заставляет расширять список жертв.
И премьер Виктор Зубков не зря напоминает, что производители минеральных удобрений тоже должны убавить свои экспортные аппетиты. А если не поймут, то часть продукции у них будут изымать бесплатно. Надо полагать, они не последние в перечне.
Можно даже безмятежно верить в успех этих мер, но уж ничего рыночного в таких начинаниях нет. Так же, как и в «борьбе с монополизмом в торговле продовольствием».
Монополизм — это способ мышления нашей администрации всех уровней. Он действительно толкает цены вверх — в том числе и цены на продукты питания.
Административно монополизированы перевозки, сбыт, сдача помещений в аренду.
Но внезапно начатая «борьба с монополизмом» вовсе и не подразумевает работу над тем, чтобы монополизма стало меньше, а хозяйственной свободы и конкуренции больше, пусть даже и на отдельно взятом участке. Монополизм во всех уголках экономики насаждается у нас сверху и с особой настойчивостью — в последние год--два.
Речь идет сейчас вовсе не об отказе от этого курса, а об усилении административной монополии под видом борьбы с торговцами — монополистами.
Власти делают вид, что решают задачу, которая в принципе неразрешима — придумать такой способ остановить рост цен на продукты, чтобы он не затронул глубинных причин инфляции. Потому что нынешняя инфляция — неизбежный результат бездумного раздувания государственных расходов, разбрасывания денег на так называемые «амбициозные проекты» — всего того разрекламированного прожектерства, от которого самое время отказаться.
Тяга к составлению все новых расточительных планов, рассчитанных на пять лет, на двенадцать, и даже на двадцать два года вперед, переживает сейчас ренессанс.
И странное слово «амбициозный» никак не выйдет из моды (согласно словарю Даля: «себялюбивый, тщеславный, жадный до почестей, похвал, поощрений наградами и отличиями»).
Инфляция, как боль или температура, подсказывает, что пора выбирать: или интересы граждан, экономики и нашей страны, или популистские утопии.
