Цивилизация
В привычном российско-прибалтийском споре сменился главный участник. Место Эстонии с Латвией вдруг заняла Литва, отношения с которой до сих пор были если не добрыми, так хотя бы корректными.
Обмен упреками между Москвой и Вильнюсом, разумеется, никогда не стихал, но велся в более сдержанных тонах, чем между Москвой и Ригой или Таллинном.
Возникающие иногда у Литвы трудности с российским топливом не выходили за рамки трудностей, время от времени появляющихся, кажется, у всех приобретателей нашего топлива. Страстный, но недолгий скандал из-за калининградского транзита вроде бы забылся. А некоторые типовые «прибалтийские» конфликтные темы в Литве и вовсе отсутствовали. Здесь, например, изначально не было проблем с гражданством для русскоговорящих жителей. Его предоставили всем и сразу. Поэтому не зря именно Литва стала первой прибалтийской страной, с которой Россия, хотя и после проволочек, ратифицировала договор о государственной границе. Такие договоры Москва всегда рассматривала как приз за примерное или хотя бы сносное в ее глазах поведение.
И вот это неспешное движение к добрососедству прервано. Разговоры о консультациях Вашингтона с Вильнюсом относительно размещения в Литве американских противоракет пока только разговоры, но очень симптоматичные. Сильно ли угрожает России вся эта гипотетическая восточноевропейская ПРО — вопрос, пожалуй, спорный. Однако предыдущими своими заявлениями и действиями
Москва сама поставила себя так, что даже и туманный чей-нибудь намек на возможность участия в системе ПРО должен восприниматься ею как пощечина и вызывать целый фейерверк ответных мер – симметричных и асимметричных.
Литовское руководство наверняка хорошо ориентируется в этих тонкостях, но от опровержений насчет своего подключения к ПРО воздерживается. Возможно, и потому, что считает обострение отношений с Москвой делом не таким уж вредным.
О том же самом, и даже гораздо более внятно, говорит и принятый литовским парламентом запрет использовать в публичном обиходе советские и нацистские символы. Причем
многое указывает, что нацистские атрибуты запрещены больше для баланса, а вот советские – от всей души.
Недопустимая символика толкуется широко – от показа публике портретов лидеров КПСС до исполнения советского гимна (уточняется, правда, что не в нынешней, а в любой из прежних его версий).
Обременительность этих запретов смягчается предположением, что применять их будут выборочно, а может, почти и совсем не станут применять. Не исключено, что именно так оно и будет. Тем больше причин считать, что эта акция – не только и не столько внутреннего, сколько внешнего употребления. Ее очевидная задача – «подергать тигра за усы». Ведь с некоторых пор официальная Москва за все советское заступается как за свое кровное, не делая особых различий между памятником солдатам, погибшим на войне, и какой-нибудь запыленной партийной атрибутикой.
Запрет на портрет будет Кремлю обиден и вызовет очередную вспышку гнева, впрочем, достаточно безопасного для литовцев, состоящих в НАТО и ЕС.
Из соседних с Литвой стран тоже не прекращают поступать новости особого рода. Например, в Эстонии с 1 июля перестают действовать прежние требования к владению государственным языком. Новые требования уже утверждены, и многим из тех русскоговорящих эстонских жителей, кто раньше сдал эстонский по старым правилам, предстоит теперь прогуляться на экзамены еще разок.
Можно спросить, конечно, а нам ли упрекать прибалтов, что они делают примерно то же, что стало привычным у нас: самоутверждаются за счет соседей, отводят душу на приезжих, а то и на их детях, внуках?
Что же, может быть, и не нам. Но стоит ли игнорировать тот факт, что тяга тамошних политических классов почаще выводить Россию из себя все меньше диктуется справедливыми обидами и все больше — холодным желанием заполучить выгоды?
Третируемые могучим соседом, прибалтийские народы сплачиваются вокруг своих властей, прощая им всплески инфляции и другие неприятные вещи. А сами эти власти могут претендовать на дополнительную материальную и моральную поддержку американских и европейских старших братьев.
Значит ли это, что мы и прибалтийцы сами себя приговорили к вечной холодной войне? Нет, не обязательно. Финляндия когда-то была частью империи, потом отпала и временами находилась в ожесточенной с нею вражде, потом неохотно состояла в некоем фальшивом подчинении, зато сегодня российско-финляндские отношения выглядят почти идиллическими. Что комплексы великой, что комплексы малой державы между нами почти не в ходу. Разные весовые категории ничуть не мешают добровольному равенству в деловых отношениях.
Это стало возможным только после того, как у нас привыкли к мысли, что Финляндия – отрезанный ломоть, что она - не бывший член семьи, со скандалом ушедший из дома, и не страна-сателлит, а наоборот – часть другого, хотя и соседнего мира – единой Европы.
Чтобы наладить добрососедство с прибалтийцами, надо с ними расстаться. Надо осознать, что они ушли полностью и окончательно, что отношения с ними – не роман, а бизнес.
Когда в Москве прагматика возьмет верх над страстями, а рано или поздно это произойдет, тогда и в Вильнюсе, Таллинне и Риге разогревание старых страстей выйдет из моды.
