Цивилизация
Сместив Сергея Миронова, власти признали банкротство теории «двух ног» — двух марионеточных партий, между которыми они хотели поделить политическое поле. Созданная как симулякр, «Справедливая Россия» начала оживать, теснить ЕдРо и заявлять претензии на самостоятельную роль. Властная машина просто не знает, чем, кроме очередной зачистки, ответить на повсеместный рост политической активности.
Петербургский парламент отобрал у Миронова звание сенатора и автоматически лишил его поста председателя верхней палаты — по официальной иерархии третьего лица в государстве. Статус запасной партии власти у «эсеров» тем самым торжественно изъят, да и само дальнейшее существование «Справедливой России» поставлено под вопрос. Эпоха ее расцвета была недолгой — всего один выборный цикл.
«Справедливая Россия» была учреждена Кремлем за год с небольшим до избрания ныне действующего состава Госдумы путем слияния нескольких отработавших свое казенных выборных проектов наподобие «Родины», «Партии Жизни» и т. п. Для ровного счета к ним добавили еще и некоторое число мелких партий, пожелавших сдружиться с начальством.
Открывая новый проект, Владислав Сурков провозгласил, что властям нужно, мол, опираться на «две ноги». То есть кроме главной своей ноги — ЕдРа — полезно обзавестись еще и вспомогательной ногой — левой, чтобы отобрать голоса у коммунистов и националистов. И получится двухпартийная система, которая в глазах Кремля с давних пор выглядела идеальным сочетанием управляемости и некоей формальной демократичности.
Чтобы придать наспех вылепленным «эсерам» одновременно и вес, и стопроцентную подконтрольность, во главе их поставили спикера Совета федерации — земляка и выдвиженца Владимира Путина. Справедливороссы в 2007-м прошли в Госдуму, партия-кукла на первых порах вроде бы соответствовала отведенной роли, но чем дальше, тем больше ее поведение стало раздражать кукловодов.
С каждыми новыми местными выборами выяснялось, что «эсеры» отбирают голоса не столько у коммунистов, не говоря об ЛДПР, сколько у единороссов. Сама логика политической борьбы, даже и в тех рамках, в каких она допускалась, заставляла ее атаковать более уязвимого соперника.
На фоне ЕдРа вторая партия власти выглядела менее одиозной. А в самое последнее время, когда страна начала выходить из политической апатии, некоторые жесты «Справедливой России» стали выглядеть просто-таки угрожающими.
Так получилось, что нарыв прорвался именно на родине тандема. Как раз в Петербурге, воспользовавшись беспомощностью Смольного, обнаруженной во время двух последних снежных зим, местные «эсеры» объявили, что на очередные выборы в городской парламент, проводимые вместе с думскими в декабре этого года, они пойдут под лозунгом отставки Валентины Матвиенко. И если завоюют больше половины мест, то местное законодательное собрание выразит губернатору недоверие и предложит президенту какие-то собственные кандидатуры.
Это было демонстративным нарушением сразу нескольких конвенций, заложенных в основу системы, выстроенной Путиным. Во-первых, оппозиция не уполномочена претендовать на завоевание большинства. Совсем наоборот. Ее задача — всегда быть в меньшинстве и вежливо журить начальство в отведенных начальством границах. А во-вторых, и это еще важнее, она ни в коем случае не должна встревать в кадровые вопросы. Кадры — священная привилегия вертикали. А покушение на эту привилегию со ссылкой на те легальные возможности, которые для отвода глаз сохранены в законах, расценивается властями еще и как особый цинизм.
Понятно, что Смольному не могли нравиться эсеровские атаки, но его жалобы забуксовали бы в центре, если бы там не решили, что «Справедливая Россия» бросает вызов всей системе, а не только начальству одного из регионов, и поэтому должна быть лишена верховного благоволения.
Привести в рабочее состояние к думским выборам даже и одну «ногу» будет трудно, идея протащить ЕдРо под крышей «Народного фронта» встречена публикой без всякого восторга. Других идей нет. А тут еще вторая «нога» начинает делать какие-то несанкционированные движения. Пора отсекать.
С внешней стороны отсечение Миронова было обставлено как акт здоровой конкуренции и разрешение политически нелепой ситуации, когда представителем городского парламента в верхней палате был человек не из той партии, у которой здесь большинство депутатов.
Это формально. А по существу операция была организована с полным соблюдением стандартов советской номенклатурной интриги. «Единая Россия» тоже ведь не имеет в петербургском парламенте абсолютного большинства. Только относительное. Поэтому понадобилась особая техника работы.
Персональное дело Миронова в повестке дня вообще не числилось, хотя все знали, что оно будет, и оборудование для тайного голосования установили заранее. Этот вопрос включили с голоса. Таким же способом внезапно изменили процедуру работы депутатских фракций. Потом с использованием этих процедурных новшеств во время специально объявленного десятиминутного перерыва во фракции «Справедливой России» (в которой большинство уже составляли перебежчики, вышедшие из этой партии) произошел переворот и новым ее руководителем стал депутат, отрекшийся от Миронова. Затем лидеры всех фракций, включая коммунистов и жириновцев, старательно выразили Миронову недоверие. И, наконец, после речи Миронова, в которой он заклеймил «профсоюз бюрократов», а также партии, которые у него «на подтанцовках», да и все нынешнее петербургское законодательное собрание — «одно из неглавных подразделений Смольного», прошло голосование, в ходе которого против мироновской отставки были поданы только 5 голосов из списочных 50.
Таков один из первых эпизодов начавшейся предвыборной думской кампании, который многое говорит о том, какими способами эта кампания будет вестись и какая роль в ней отводится неглавным партиям.
КПРФ и ЛДПР, которые доказали, что они даже более системны, чем конструкты недавних лет, могут за себя не беспокоиться. Что же до новых оппозиционеров из «Справедливой России», то они слишком давно вросли в путинскую систему и зашли вместе с этой системой слишком далеко, чтобы так просто вернуться обратно и снова стать политическими деятелями.
«Справедливая Россия» столькими нитями связана с машиной власти, что развалить ее, организовав, например, повальное дезертирство актива, дело довольно реальное. Было бы желание.
Более существенно другое. Властям все труднее удерживать политическое поле в состоянии абсолютной стерильности и подконтрольности. Об этом и свидетельствует тот факт, что даже явные симулякры, конструкты и марионетки пытаются пустить корни и начать самостоятельную игру. Каждого отдельно взятого из них можно окоротить. Но нельзя окоротить сегодняшнюю политическую реальность. В которой не получится долго простоять на одной ноге. Тем более насквозь прогнившей.
