Не в деньгах мир

План по умиротворению Дагестана с помощью мощных финансовых вливаний явно не срабатывает

Взрывы в Махачкале — очередное свидетельство того, что в Дагестане продолжается террористическая война, а ясного плана по ее прекращению не имеют ни местные власти, ни федеральный центр.

Активность бандподполья в этом году, по статистическим данным, чуть ниже, чем в прошлом: 46 взрывов и терактов против 62 за аналогичный период 2010-го, однако вряд ли стоит испытывать по этому поводу оптимизм. К сожалению, дело не в том, что в республике наметилась тенденция к умиротворению, а в том, что 2010-й был пиковым за последние годы. В целом же никаких заметных улучшений не наблюдается.

Общим местом в последнее время стало соображение, что улучшений нельзя добиться одними только спецоперациями против бандформирований и что главный акцент должен быть сделан на масштабные вливания бюджетных средств и привлечение в регион инвестиций. Но если с первым можно согласиться, то второй тезис вызывает сомнения.

Известно, что в правительстве сейчас обсуждается выдвинутая Минрегионом концепция развития Северо-Кавказского федерального округа, предусматривающая направление туда, а в особенности в Дагестан, в ближайшие годы огромных государственных ресурсов в надежде, что расцвет хозяйства, который непременно должен за этим последовать, не оставит почвы для терроризма. Но дело в том, что, по данным российской статистики, Дагестан и не самый бедный регион страны, и богатство в нем распределено не самым несправедливым образом. О благополучии, разумеется, речи здесь идти не может, но все же: по среднедушевому доходу населения он занимает 52-е место среди субъектов РФ. Ниже расположены три десятка регионов, в которых террористической активности не отмечено. Уровень безработицы — 11,3% экономически активного населения — достаточно высок и превышает «среднюю температуру по больнице», то есть национальный уровень, почти в два раза. Но это не запредельная величина, про которую можно сказать, что ее достижение ведет к легкой вербовке молодежи террористами. В Республике Алтай безработица составляет 11,7%, в Калмыкии — 12,5%, в Туве — 16,5%. Наконец, нищета в Дагестане, где примерно 10% населения имеют доход ниже прожиточного минимума, если верить статистике, распространена меньше, чем в любом из субъектов федерации Северо-Западного округа, да и Центрального тоже, потому что только в Москве этот показатель чуть ниже.

Все это никак не дает возможности объяснить тяжелый ход войны с террором в Дагестане социально-экономическими факторами. Более того, планы по денежной накачке региона, требующие значительного напряжения государственных сил, могут встретить непонимание в тех частях России, где жизнь тяжелее и беспросветнее.

А таких частей, как выясняется, немало.

Специалисты говорят, что специфика террористической активности в Дагестане, в частности, состоит в ее очевидной направленности против органов власти и силовиков. Это очень похоже на непрекращающуюся борьбу за контроль над ресурсами, в которой задействованы, скорее всего, отнюдь не две стороны — законная власть и бандподполье, а множество группировок. Другими словами, эта самая законная власть там на данный момент показывает свою несостоятельность.

При таком положении дел, казалось бы, цивилизованный и гуманный экономический подход к проблеме рискует обернуться провалом. Ресурсы из центра могут стать еще одним ценным призом для враждующих сил, что, естественно, приведет не к падению террористической активности, а к росту столкновений.

Клубок проблем в Дагестане — религиозных, клановых, национальных, административных — чрезвычайно запутан. Потянув за какую-то одну ниточку, ситуацию не исправить, более того, ее можно и еще ухудшить. Во всяком случае, федеральному центру следовало бы задуматься о том, что представляет из себя власть в Дагестане и может ли она в нынешнем своем состоянии являться партнером в крупномасштабных проектах.