Цивилизация
Германии не везет на президентов. В течении двух лет одному пришлось уйти из-за чрезмерного правдолюбия (Хорст Кёлер ляпнул, что назначение Бундесвера, помимо прочего, заключается и в отстаивании экономических интересов ФРГ во всем мире), а второму, Кристиану Вульфу, из-за систематического ее сокрытия и грубых попыток давления на прессу.
После многонедельной агонии Вульф с супругой, наконец, покинул дворец Бельвю, а политический Берлин лихорадочно занялся поисками нового кандидата. И не какого-нибудь, а «морального пастыря», личности, которая смогла бы вернуть уважение и доверие к сильно пошатнувшемуся президентскому креслу.
Немцы, очень любящие крайности (они либо «передовой локомотив», либо «замыкающий вагон» – середины не бывает), уже начали сравнивать свою страну с банановой республикой — этому необходимо было положить конец.
Оппозиционные социал-демократы и «зеленые» почувствовали себя на коне и выдвинули кандидатуру Йоахима Гаука – известного немецкого политического деятеля, пастора, участника диссидентского движения и первого управляющего архивами МГБ ГДР. Возможность реванша была налицо: в 2010 году Гаук выдвигался СДПГ и «зелеными» на пост президента, но проиграл Вульфу в третьем туре. Теперь же, когда о кандидате только ХДС/ХСС и СвДП не могло идти и речи, а правящей коалиции было необходимо заручиться поддержкой оппозиции, поиски были направлены на «общеобъединяющую» фигуру.
Так же как и в 2010 году, канцлер была против кандидатуры Гаука. Но тут либералы в лице своего председателя Филиппа Рёслера нанесли Меркель «удар в спину»: не оповещая главу правительства о своем решении, свободные демократы выступили с заявлением о поддержке Гаука. Коалиция находилась на грани развала, и СвДП были необходимы веские причины, чтобы пойти на такой шаг. Их было две: во-первых, либералам, балансирующим на грани политического исчезновения, требовалось показать избирателю, что они являются самостоятельной партией, а не просто коалиционным довеском; во-вторых, Рёслер правильно рассчитал, что Меркель не сделает последний шаг и не объявит о конце коалиции в самый разгар кризиса. Что же касается социал-демократов, то и они не горели желанием становиться младшим коалиционным партнером. Их цель – победа на следующих выборах.
Таким образом, Йоахим Гаук стал общим кандидатом (за исключением левых, которые выдвинули своего), и его избрание 18 марта на пост президента ФРГ считается свершившимся фактом. Так кто же он, Йоахим Гаук?
Вадим Белон из Новосибирска, водитель такси, который вез Гаука в тот вечер, когда ему позвонила Ангела Меркель и уведомила о том, что его хотят выдвинуть в кандидаты, рассказывал в интервью, что его пассажир сначала молчал, а потом сказал: «Вы везете будущего президента Германии» (чуть позже появилось «причесанная» версия со словом «возможного»). Этот штрих только усиливает позиции критиков Гаука, которые указывают на ряд серьезных недостатков протестантского пастора: высокомерие, заносчивость, умение использовать ситуацию для своей личной выгоды, политическую зашоренность.
Пастор Ганс-Йохен Тшихе, активный участник диссидентского движения в ГДР с 1968 года, писал в «Зюддойче цайтунг», что Гаук никогда не стоял у истоков правозащитного движения, как и не находился среди основателей «Нового форума», оппозиционной организации, возникшей на излете существования ГДР в середине 1989 года, «лишь позже он просто вскочил в двигавшийся поезд». Гаук «принадлежит к той части западного общества, которая развязала руки свободному рынку и привела к банкротству целые государства», «любые левые взгляды вызывают у него подозрения». Действительно, Гаук придерживается буржуазно-консервативных убеждений. Движение Occupy Wall Street он как-то охарактеризовал как «невыразимо глупое», а также выступал против «примата политики над экономикой». И в целом Гаук разделяет взгляды, типичные для многих лидеров антикоммунистического движения на постсоветском пространстве: консерватизм, резко отрицательное отношение к любому левому течению, уверенность в преимуществах капитализма. Подобная жесткость позиций делает затруднительными поиски компромисса.
Для Германии же, где фигура президента по традиции надпартийна, а социальная составляющая в политике очень важна, любая односторонность вызывает настороженное отношение.
Важно не упускать из виду, что в ФРГ президент избирается не прямым и всенародным голосованием, но специально созываемым для этой цели Федеральным собранием, в которое входят депутаты Бундестага и делегаты от земельных парламентов. В ответ на все усиливающуюся критику этого порядка приводится аргумент, что если выборы будут всеобщими, то и президенту придется предоставить больше власти, а не замыкать круг его полномочий лишь представительскими функциями. А это, исходя из печального опыта Веймарской республики, для ФРГ до сих пор табу (назначение рейхспрезидентом Паулем фон Гинденбургом на пост рейхсканцлера Адольфа Гитлера в январе 1933 года фактически стало концом Веймарской республики). Реальная власть находится в руках избираемого бундестагом канцлера, так что больших изменений ожидать не приходится.
Вполне вероятно, что Гаук на посту президента будет сильно отличатся от «гражданского» Гаука, а его взгляды, по меньшей мере публично высказываемые, будут более отшлифованы, особенно если к власти действительно придут социал-демократы. Политический и системный корсет демократии в ФРГ настолько силен, что для политика любого толка возможны только два варианта — либо принять правила игры, либо отойти в сторону. Пока для Гаука ситуация складывается более чем благоприятно: почти 70% немцев считают его кандидатуру удачной. Но первые тучи на горизонте уже замаячили:
в СМИ начали появляться сообщения о странных привилегиях, которыми пользовался Гаук у Штази. В частности, упоминается, что его детям было позволено выехать за границу, а затем беспроблемно навещать его в ГДР. Было упомянуто даже кодовое имя пастора, якобы данное ему госбезопасностью, – «Личинка».
Даже не хочется представлять, что станет с новым «моральным пастырем» Германии, если эти обвинения подтвердятся…
