Цивилизация
После извинений, которые принес депутатам телеведущий Владимир Познер, принято решение не вносить в Думу законопроект, который ограничивал бы право на работу на государственных телеканалах для журналистов, имеющих иностранное гражданство. Об этом заявил один из авторов инициативы, первый заместитель председателя думского комитета по делам национальностей Михаил Старшинов. «После тех шагов, которые были предприняты депутатами, Владимир Познер был вынужден принести извинения. Учитывая это, мы не будем настаивать на том, чтобы наш законопроект был сейчас принят, хотя он уже написан и готов к внесению в Госдуму», — сообщил депутат. Из его слов выходит, что своим законопроектом депутаты прямо-таки запугали телеведущего. «Хочу вновь обратить внимание всего журналистского сообщества на недопустимость подобных оскорбительных высказываний впредь в адрес любого органа госвласти», — добавил Старшинов.
Депутаты ли повлияли на Познера или руководство Первого канала, но он действительно назвал оговоркой уже ставшее мемом словечко «Госдура», которым характеризовал в одном из декабрьских эфиров нижнюю палату парламента.
Но дело не в Познере, а в том, что высший орган законодательной власти в стране из-за личной обиды на одного журналиста готов принять целый отдельный закон, запрещающий нелояльным к режиму людям работать на государственных телеканалах. Лояльные могут, иначе пришлось бы, например, существенно перекраивать штаты российского пропагандистского англоязычного телеканала Russia Today (который, к слову, формально подпадает и под закон об иностранных агентах) или давать всем иностранным спецпропагандистам на службе нашей власти российское гражданство.
Принимать закон по причине обиды на человека и отзывать его, по официальной версии (по неофициальной, на отзыве настояла кремлевская администрация, которой этот образчик законотворчества показался слишком одиозным даже для такой Думы), из-за личных извинений — это уже откровенный троллинг под видом законотворческой деятельности. То, что уместно обсуждать в личной сетевой переписке, становится основанием для новых законодательных запретов в масштабах страны. Этот непринятый законопроект ничем не отличается от уже действующих законов об иностранных агентах и списке запрещенных сайтов.
Он органично дополняет другие инициативы подобного толка, которыми фонтанируют народные избранники — от запрета использования иностранных слов до попыток юридически ограничить мат в СМИ.
Хотя уже совершенно очевидно, что избранная в декабре 2010 года с грандиозным политическим скандалом Госдума в итоге получила мандат на откровенный эпатаж и оформление новой российской реакции, законодательная атака на СМИ и свободу слова вряд ли вызовет массовый протест россиян. Социологические опросы свидетельствуют, что свобода слова не является самой главной ценностью для россиян. И уж тем более они не увязывают свободу средств массовой информации со своей личной свободой и уровнем защиты прав человека. Однако не бывает так, что в стране притесняют средства массовой информации, зато государство свято блюдет гражданские права. Атаки государства на СМИ всегда неизбежно сочетаются с давлением на частного человека.
Отказываясь защищать свободу слова и требовать обеспечения этого конституционного права от власти, сами граждане дают карт-бланш народным избранникам.
Разумеется, средства массовой информации в последние десять лет сами немало постарались в деле подрыва доверия к себе. В том числе и тем, что многие СМИ, их владельцы и руководители, даже без прямых угроз своим проектам, шли на поводу у власти, предавая профессию. Но не менее очевидно, что только в обществе, где у СМИ нет объективной массовой поддержки, возможна и такая Госдума, и законопроекты в ответ на обидные слова отдельного, пусть и очень известного тележурналиста.
Просто большинство россиян не осознают, что журналисты, те из них, кто занимаются профессией, а не превратились в обслугу, делают за граждан важную, критически необходимую для нормального развития государства работу — спрашивают с власти. Без такого спроса не может быть ни нормальной связи государства с обществом, ни эффективной государственной машины. И еще одна важная деталь: по-настоящему сильная власть никогда не обижается на журналистов. А если обижается – подает в суд, но не делает обиду основанием для сочинения откровенно репрессивных законов.
