Цивилизация
Следственный комитет сбросил на медиапространство очередную информационную «бомбу»: один из лидеров несистемной оппозиции Алексей Навальный, возможно, незаконно получил статус адвоката. Об этом сообщил в только вчера заведенном твиттереофициальный представитель СК Владимир Маркин, дав ссылку на адрес сайта, где появятся соответствующие подробности. С большой вероятностью Навального лишат адвокатского статуса: для этого по закону достаточно довести до обвинительного приговора любое из уголовных дел, которые сейчас «шьют» оппозиционеру.
В последние месяцы и даже недели страна «вдруг» узнала, что некоторые наши важные научные учреждения возглавляют люди с «липовыми» диссертациями. Что у некоторых депутатов Госдумы есть личный бизнес и собственность в Майами. Что некоторые отдельно взятые министры и экс-министры, возможно, покрывали коррупцию или даже участвовали в ней. И, главное, герои всех этих скандалов увольнялись из научных учреждений, спешно сдавали депутатские мандаты, уходили с министерского поста.
Блогеры, снимающие с поста и из самой Думы главу комиссии по этике, видного единоросса, депутата с 11-летним стажем — когда такое было в путинской России?
Последний раз война компроматов в российской политике приносила результаты в «лихие 90-е» и самом начале 2000-х, похоронив, в частности, карьеру экс-вице-президента Руцкого (человека сгубило не руководство вооруженным мятежом против действующего президента, а выделение бюджетных денег на покупку личной элитной квартиры в захолустном Курске). Или «человека, похожего на генпрокурора Скуратова», застигнутого папарацци за эротическими играми с девочками.
При Путине война компроматов периодически вспыхивала, особенно усердствовали силовики во время передела сфер влияния в экономике, но никогда не приводила к громким отставкам. И уж понятно, что в нулевые никого во властной элите не могла сгубить недвижимость за рубежом или списанная диссертация.
Увы, возвращение действенного института компроматов в российскую политику не значит, что сама политика станет прозрачнее, честнее и демократичнее.
Скорее, это один из индикаторов нарастающей политической реакции. Власть чистит свои ряды от недостаточно благонадежных или просто приносит ритуальные жертвы на алтарь популизма, с одной стороны, и любой ценой пытается дискредитировать относительно харизматических оппозиционеров, с другой. Компромат просто становится дополнительным репрессивным инструментом в руках власти.
В западных демократиях, где те же диссертационные или амурные скандалы стоили политической карьеры многим политикам самого высокого полета, каждый такой скандал тесно связан именно с институтом репутации. Подорвана репутация политика, и партия, с которой он ассоциируется, сама пытается убрать его с руководящих постов, чтобы не уронить свое реноме в глазах избирателей. У нас же репутации не в цене, и представители нашей элиты руководствуются принципами, которые лучше всего описываются народными поговорками «не пойман — не вор» и «как с гуся вода».
В путинской России до сих пор лояльность власти, а еще лучше личная близость к начальству служили индульгенцией, автоматически выводя человека из-под действия всех писаных и неписаных законов, придавая ему негласный статус «хозяина жизни».
Поэтому молодые карьеристы четко усвоили: если ты активно поддерживаешь власть, подделка диссертации не является препятствием, чтобы получить назначение в самый авторитетный математический учебно-научный центр. А партбилет «Единой России» и депутатский мандат, полученный благодаря связям с «нужными людьми», прекрасно прикрывает и недвижимость в Майами, и собственные свечные заводики. Наоборот, заграничная недвижимость и дети, которые живут и учатся на Западе, стали атрибутами нормального провластного политика путинской эпохи.
Институт репутации — неизбежное порождение политической культуры нации и демократических традиций. В России нет ни того ни другого. Советская власть уничтожила институт сословных репутаций как пережиток «проклятого прошлого». Упадок науки уничтожил научные репутации. Репутация силовых органов в России испокон веков была такой, что ее не в состоянии скомпрометировать практически никакое преступление. Даже самые резонансные случаи последних лет вроде истории стрелявшего по людям в московском супермаркете майора Евсюкова, после которой милиция стала полицией, и казанского ОВД «Дальний», где задержанного изнасиловали до смерти бутылкой из-под шампанского, не прибавили новых черт к устойчивому образу силовиков в российской истории.
Война компроматов — неотъемлемая часть современной политики во всем мире. Только в России они так и будут оставаться инструментом государственных репрессий, пока в стране не появится институт репутаций — политических и профессиональных.
А он едва ли возможен без кардинальной политической реформы и перемены самой атмосферы, насквозь пропитанной ложью и лицемерием вместе с откровенным вытеснением профессионалов во всех сферах на обочину социальной жизни. От нынешней войны компроматов можно ждать лишь чисток и репрессий, но не очищения «воздуха» в России.
