Цивилизация
Чем же будет заниматься новое управление? Проверкой кадров (для этого, правда, есть управление по кадрам, откуда и пришел Олег Плохой), антикоррупционной экспертизой правовых актов (для этого есть государственно-правовое управление Ларисы Брычевой) или координацией с правоохранительными органами? Судя по опубликованному на сайте Кремля положению, заниматься управление будет в итоге всей вышеперечисленной работой в части коррупции и анализом противодействия данному. На ум приходит версия о чисто бюрократическом разведении конфликтующих начальников (как, например, с двумя схожими управлениями по общественным связям и пресс-службой) или же приданию дополнительного аппаратного веса выслужившемуся чиновнику, но это уже вопрос частных разборок.
Главная подведомственная структура для Плохого — комиссия по соблюдению требований к служебному поведению федеральных государственных служащих и урегулированию конфликта интересов. Если название структуры мало о чем говорит, то стоит напомнить, что данная комиссия — порождение масштабной антикоррупционной деятельности теперь уже бывшего президента Дмитрия Медведева. По закону «О противодействии коррупции», под громкие аплодисменты принятому Госдумой в 2010 году, подобные комиссии должны быть созданы в каждом госучреждении.
Именно туда стоит жаловаться чиновнику, если его склоняют к взятке, туда надо относить подарки, превышающие установленную законом стоимость, и, что самое важное, именно в такой комиссии стоит спрашивать разрешения на последующую работу в бизнесе, если следующее место работы по тематике схоже с предыдущим.
Работают ли повсеместно эти комиссии, неизвестно. Также неизвестно, спрашивал ли, например, бывший вице-премьер по ТЭК Игорь Сечин согласия у подобной комиссии работать после госслужбы в компании «Роснефть». Впрочем известно, что согласие было получено на более высоком уровне.
Владимир Путин образца первого и второго сроков много говорил о борьбе с коррупцией. Дмитрий Медведев (тоже, как и Путин, юрист) пытался решить проблему бюрократически — созданием совета по противодействию коррупции, обязательством декларировать доходы, масштабной законопроектной деятельностью. В сухом остатке на поверхности осталась лишь публикация деклараций. И даже обязательство Минюста проводить антикоррупционную экспертизу законопроектов исполняется так себе.
Национального подъема на волне очищения рядов бюрократии от коррупционеров как-то не случилось: народ требовал посадок и жертв.
Третий срок Путина проходит почти под знаком «огня по штабам»: дело Елены Скрынник, дело Анатолия Сердюкова, изгнание думских единороссов и ожидание посадок. Даже стилистика руководителей в официальных отчетах по борьбе с коррупцией изменилась. Если раньше при перечислении статистики уголовных дел и нарушений в проверках называть имена было не принято – мол, нечего людей зазря дискредитировать, пусть суд решает, кто здесь вор, то после последнего заседания совета по противодействию коррупции глава совета Сергей Иванов предварил вопрос журналистов: «Теперь, наверное, то, чего вы ждете больше всего от меня, – это о конкретных лицах…». И перечислил с десяток уволенных после проверок деклараций лиц.
И вот в этой новой тенденции — выдать народу имена коррупционеров, завести громкие уголовные дела, заставить поверить в неотвратимость наказания — сначала тормозятся расследования «Оборонсервиса» и «Росагролизинга», а потом действие и вовсе переходит в старую бюрократическую плоскость: есть проблема — будет ведомство. И вероятно, это вовсе не начало реальной борьбы с коррупцией, а плавное ее завершение.
