Размер шрифта
А
А
А
Новости
Размер шрифта
А
А
А
Газета.Ru в Telegram
Новые комментарии +

Отсидеться в дзоте

Ян Левченко об особенностях тотальной мобилизации

В современной России, ввязавшейся сначала в войну, а потом в задорную игру «отбей санкцию», сработал механизм тотальной мобилизации, который власть все последние годы готовила к запуску.

Это ныне распространенное понятие ввел в одноименном эссе 1930 года немецкий консервативный мыслитель Эрнст Юнгер. Тотальную мобилизацию легко спутать со всеобщей, тогда как последняя означает всего лишь призыв в действующую армию людей, способных держать оружие. Тотальная мобилизация, напротив, поднимает все общество ради общей цели.

В присущей ему пылкой возвышенной манере Юнгер возвещал победу политики над экономикой и отказ государства от всего, что не является его функцией или не изъявляет его волю. Впервые обнаружив себя в ходе Первой мировой войны, феномен тотальной мобилизации определял ход развития европейской истории до 1945 года, а затем впал в продолжительную деградацию, закончившуюся развалом СССР. Еще недавно казалось, что признаки этого проекта окончательно покинули пределы Европы.

Усы Александра Лукашенко продолжали напоминать что-то смутно фельдфебельское, но никого не пугали по-настоящему.

Сейчас ослабленная беспросветной коррупцией, неконкурентная и вдобавок явно заплутавшая в поисках идентичности Россия также вряд ли представляет реальную опасность для своих «зарубежных партнеров». Конечно, ответное эмбарго и другие формы реактивного поведения могут нанести ущерб экономике Евросоюза и даже помочь дальнейшей дискредитации самой идеи единой Европы. Но это никак не позитивная программа, сколько бы ни говорилось о замещении импорта и прочих преимуществах изоляции.

Радостное потирание рук при подсчетах потенциальных потерь Финляндии отвлекает от мыслей о своем будущем. А оно, в отличие даже от конца нулевых, совсем не прогнозируемо.

Более того, именно вследствие нарушения правдами и неправдами установившегося порядка вещей Россия сама втолкнула себя в зону такой турбулентности, что всякое стратегическое планирование постепенно теряет смысл.

Можно сколь угодно ловко выступать в жанре драки на школьном дворе, находчиво интересуясь, почему им, дескать, можно все, а нам с нашим самозваным величием нельзя ничего. Но для игры на равных у России, к сожалению, нет реального ресурса, сколько бы потенциальной нефти она ни выкачала с новых месторождений, где, согласно новому пакету санкций, больше не будут применяться иностранные технологии добычи.

В отличие от подъема отечественной промышленности, тотальная мобилизация общества достигается быстрее и дешевле.

Современная война сильно отличается от войн эпохи модерна. Соответственно, и мобилизация не имеет захватнических или оборонительных целей. Приобретение Крыма и призрак Новороссии на востоке Украины выглядят как символические жесты: средний палец окружающему миру и большой — подготовленной публике внутри страны. Это не возврат колоний, а повод размяться и пошуметь. Нынешняя мобилизация ставит перед гражданином задачу быть разогретым, тренированным и бдительным в отношении внутренних изменников, приспешников и наймитов.

Государство прекрасно понимает, что население вряд ли так уж довольно своей жизнью.

Люди боятся будущего и ненавидят перемены, методично сметающие то немногое, что им с таким трудом удалось сделать.

Корпорация «Россия» помогает сегодня только своим бенефициариям и верным слугам. Остальные преимущественно страдают от бюрократии и мечтают как минимум с ней дружить, а как максимум — войти в ее ряды. Однако проблема в том, что даже небольшое умственное усилие чревато поисками решения тех вопросов, которые старательно заморожены в последние годы. А вдруг эти попытки примут консолидированный характер, и общество начнет понимать, что либеральная интеллигенция — это не просто кучка врагов России, в воскресный день мешающая гражданам гулять по бульварам столицы?

Вероятность этого мала, но даже она вызывает немалое беспокойство. Поэтому следует блокировать саму возможность умственного усилия, разжигая в людях страх и ненависть, сея настоящую вражду и рознь, а не ту, за которую теперь грозят статьей.

Страх в высшей мере благоприятствует лжи, применяемой в тактических целях со ссылкой на вражескую ложь. Эскалация лжи и страха действительно разогревает общество, растут рейтинги политиков, журналисты гонят волну, любое несогласие уже почти гарантирует если не травлю, то потоки оскорблений.

Но вот заключается временное перемирие на Украине. Начинаются переговоры, смягчается тон, угрозы сменяются обещаниями. Боевики-сепаратисты объявляются в России и клянутся бороться за ее сплоченность перед угрозой мирового заговора. Кадры дымящихся человеческих останков и легенды о распятых детях уступают более сбалансированным картинкам.

Градус пропаганды понижается, все уже не так страшно, скоро вернется привычная безмятежность, разве что с Крымом и без деликатесного сыра.

Между тем запущенный механизм не остановить полумерами типа «прекращения огня». От России ждут признания агрессии и примерного подписания мира. Вступает в силу четвертый пакет санкций, и теперь мы озабочены тем, как же ответить на столь враждебный выпад. Это, говорит один из советников президента, шаг Запада к Третьей мировой войне. Что же ему еще остается, когда под угрозой российская банковская система как таковая!

Ни на какие уступки мы не пойдем, закроемся в своем дзоте и больше не будем покупать старые машины в Германии, проявляя осторожность и адекватность, столь свойственные нам как во внутренней, так и во внешней политике. Доллар и евро преодолевают «исторические» барьеры, возвещая, несомненно, свой скорый крах. Это продолжают говорить остывающему обществу из телевизора, поскольку опять же нельзя давать слабину. Но уже все равно. Врут или нет — какая разница. Последствия ясны. Мобилизация не может быть бесконечной, а платить придется нам.

И чем больше мы заплатим, тем меньше шансов у той безучастности, на которой держатся заоблачные рейтинги.

Автор — профессор отделения культурологии НИУ «Высшая школа экономики» (Москва)