Цивилизация
После президентских, а затем парламентских выборов новости из этой страны напоминают захватывающий политический сериал: на глазах у всей страны ведутся интриги уровня «Карточного домика», помноженные на лихость американо-израильской «Родины».
Еще вчера Польша — единственная европейская страна, выстоявшая в «зеленой зоне» в 2008–2009 годах, — служила России, казалось, добрым примером демократии и сосуществования диаметрально противоположных политических сил, мнений, позиций. То, что происходит сейчас, скорее напоминает взрыв в помойном контейнере. Что-то пошло не так. Тем интереснее наблюдать за этим из России. Не в смысле с безопасного расстояния, а в плане схожести опыта: процессы, происходившие в этой стране, всегда служили некими модельными экспериментами для России.
Итак, краткое содержание предыдущих захватывающих серий: осенью 2015 года президентом вместо Бронислава Коморовского из либеральной «Гражданской платформы» становится Анджей Дуда — представитель крайне консервативной, но чрезвычайно популярной партии «Право и справедливость». Эта электоральная виктория моментально становится мощнейшим инструментом для победы его партии на выборах в парламенте. Но не только: победившие, как это принято в Европе, получают право сформировать правительство и поставить премьера. Им вместо похожей на веселую учительницу экс-министра здравоохранения Эвы Копач становится Беата Шидло — женщина со стальным взором, какие встречаются у преподавателей академии ФСБ.
Она делает несколько знаковых назначений. Например, отдает кресло министра обороны Антонию Мачеревичу — экс-парламентарию, деятелю «Права и справедливости» крайне буйного нрава. В 2011–2012 годах прославился собственным расследованием смоленской катастрофы, пришедшим к выводу о наличии следов взрывчатки на крыльях (!) Ту-154. А совсем недавно, уже будучи облеченным военной властью, сделал невиданное, решив сместить поставленного прежним правительством главу экспертного центра контрразведки НАТО, штаб-квартира которого находится в Варшаве.
Он просто прислал в ночи военную полицию, и та силой заняла помещение.
Министру очень повезло, что созданный Польшей и Словакией центр еще не успел пройти аккредитацию при НАТО и нападение на него в Брюсселе не посчитали нападением на институцию альянса. Сложно себе представить, чем это закончилось бы в другой ситуации. У Мачеревича репутация человека не только излишне резкого для такой должности, но и весьма маргинального, о чем наглядно свидетельствуют приведенные выше факты.
Или вот еще несомненная кадровая удача Шидло — Петр Глинский, министр культуры в ранге вице-премьера. Одним из первых действий на этом посту стал поступок, полностью аналогичный скандалу с «Тангейзером» в Новосибирске. Во вроцлавском Польском театре готовилась к выходу премьера по пьесам австрийской нобелиатки Эльфриды Елинек, в которой должны были принять участие настоящие порноактеры из Чехии. Не видя спектакля (где участие чешских коллег было весьма целомудренно), министр потребовал от властей Нижнесилезского воеводства отменить премьеру, опираясь на требования своих сторонников из числа ультрапатриотов, пикетировавших театр. На что получил отповедь от главы местного законодательного собрания, а также обвинения в нарушении польской конституции со стороны директора театра, депутата польского сейма от партии «Современная Польша» Кшиштофа Мешковского.
Но эти два кадровых курьеза остались бы политическими анекдотами, если бы не упомянутая абзацем выше конституция. А точнее, конституционный трибунал, конечный судебный орган Польши, аналогичный российскому Конституционному суду (КС), с той лишь разницей, что в сопредельной стране судей избирают на восемь лет, а не пожизненно, как в РФ.
Едва придя к власти, «Право и справедливость» принялась демонтировать механизм избрания судей и потребовала ввести в него несколько своих кандидатур. Поправки к закону о КС были разработаны за ночь (вообще, новая польская власть полюбила работать ночью), а уже утром были вынесены на заседание сейма.
Это стало точкой детонации невиданной волны общественных протестов, до боли похожих на российскую белоленточную кампанию.
В десятке городов Польши, а также за границей на улицы вышли сотни тысяч человек, причем под антипрезидентскими и антиправительственными, но не партийными лозунгами. Как и в России, основной публикой этих манифестаций были представители среднего класса и интеллигенции, в то время как ультраконсерваторы из «Права и справедливости» на свои демонстрации собирают в основном людей не очень обеспеченных, присутствуют маргиналы и футбольные фанаты.
Демонстрации вызвали острую реакцию председателя партии Ярослава Качиньского — по мнению некоторых, серого кардинала всей польской политики, — назвавшего манифестантов «поляками худшего сорта, всегда готовыми предать родину».
Организатором оппозиционных митингов и шествий (и косвенным объектом высказывания Качиньского) выступил образовавшийся буквально за ночь Комитет обороны демократии — внепартийная гражданская организация.
Почему все это сегодня происходит в Польше? Ведь до последних парламентских и президентских выборов в ней правила вроде бы либеральная «Гражданская платформа». Но именно здесь и кроется причина всего происходящего сейчас в соседней стране.
Говоря строго, виновником нынешнего мракобесия является именно «Гражданская платформа», чей бывший лидер Дональд Туск сейчас возглавляет Евросоюз.
Находясь у власти последние семь лет, она превратились в своего рода либеральный аналог «Единой России» — людей, уверенных, что Польша принадлежит только им. Для этого были все основания: в кризис 2008–2009 годов именно министр экономики Яцек Ростковский, родившийся в Лондоне потомок польских политических эмигрантов, сумел удержать корабль польской экономики в «зеленой зоне», превзойдя в своих успехах даже российского Алексея Кудрина. А в 2010 году тогдашний министр здравоохранения, а позже премьер-министр Эва Копач после катастрофы президентского самолета Леха Качиньского в Смоленске трое суток подряд без перерыва занималась опознанием жертв и организацией помощи родственникам.
Однако, видимо, именно это чувство чрезвычайных заслуг перед родиной привело «Гражданскую платформу» к чувству ложной беспечности, бюджетному дефициту в 2015 году и нескольким совершенно исключительным и исключительно грязным скандалам, за которыми последовали прошения об отставке ключевых министров.
Так или иначе, верный «Платформе» электорат на обоих выборах остался дома, а на избирательные участки двинулись «мохеровые береты» — люди старшего поколения, небольшого достатка, радикальных убеждений и, как правило, невысокого уровня образования.
Тут надо заметить, что «Право и справедливость» однажды уже приходила к власти подобным образом: в середине 2000-х годов Польшей правили два брата Качиньских — президентом был Лех, премьером Ярослав. Именно в это время началась массовая эмиграция поляков на Запад в поисках лучшей политической и экономической доли.
Назначения и тогда были самые разные. Так, вице-премьером в том правительстве был Анджей Леппер, этакий польский Жириновский, чье имя упоминалось во множестве сексуальных скандалов (при этом, надо сказать, Леппер был главным лоббистом интересов России и Белоруссии и сторонником сближения с ними). А министром образования — потомственный националист Роман Гертых, который предложил снизить проходной балл государственного выпускного экзамена в школе, чтобы в университеты могли попадать, скажем так, более простые ребята.
Отобранные по принципу достаточного мракобесия представители этих сил тянули страну в разные стороны, как лебедь, рак и щука. Тогда все закончилось досрочно: в результате опять-таки громкого и грязного скандала коалиция Леха Качиньского развалилась, а напуганные стремительным ростом махрового национализма поляки быстро избрали себе другой сейм и другое правительство. Лех Качиньский оставался у власти при оппозиционном премьере Туске, пока президент Польши не погиб при трагических обстоятельствах, его место не занял не очень популярный Бронислав Коморовский и власть в обоих институциях не перешла в руки либералов. Которые, как мы видим, воспользовались этой полнотой полномочий настолько успешно, что привели к власти мракобесов.
Сейчас времена «братьев», однако, на фоне происходящего в Польше вспоминают со сдержанной ностальгией, а самого Леха — как политика хотя и консервативного, но держащегося правил политики и чести.
Начало же 2016 года было отмечено в польском сейме дебатами по поводу сокращения полномочий всех руководителей государственных СМИ и принятия нового профильного закона, существенно ограничивающего права журналистов.
И если в случае с нападением на центр НАТО и конституционный трибунал европолитики комментировали ситуацию в Польше хотя и встревоженно, но сдержанно, то в случае с готовящимися решениями по медиа их прорвало: комиссар ЕС по вопросам цифровой экономики Гюнтер Эттингер заявил, что в случае принятия этого правоустанавливающего акта к Польше может быть применен «режим мониторинга».
И пусть из России все эти споры консерваторов с ультраконсерваторами кажутся милыми детскими играми в парламентской песочнице пока еще свободной страны. Но это не так,
ведь там у власти демократическим путем оказались люди, на которых демократия может закончиться.
Правда, у поляков есть повод для оптимизма: все-таки через четыре года им гарантирована прозрачная электоральная процедура, в результате которой они смогут внести поправки в свое политическое настоящее. А вот у российских либералов, оппозиционных или инкорпорированных во власть, бывших, настоящих и будущих, есть повод задуматься.
