Цивилизация
На письмах в будущее в те далекие годы специализировался комсомол. Полвека назад, в годовщину 50-летия Октября, комсомольские функционеры завели такую моду — писать письма потомкам, запечатывать их в «капсулы времени» и торжественно закладывать в фундаменты «строек коммунизма». С тем, чтобы быть вскрытыми теми, кто встретит 100-летие революции в 2017-м. Уже при коммунизме, который, согласно Программе КПСС, должен был появиться в 1980 году.
В тех письмах людям счастливого будущего, бороздящим просторы Вселенной, завещалось не забывать тех, кто его для них построил.
Где эти капсулы теперь? Между прочим, пришло время их вскрывать, эти «послания из прошлого».
Новые капсулы придумала жизнь, не надо, ребята, о старых тужить. Намедни по телевизору показали вертолетчика, в середине девяностых устанавливавшего ангела на шпиле Петропавловской крепости. Как оказалось, он по заданию Анатолия Собчака подложил под ангела позолоченную капсулу с посланием потомкам. Правда, это было послание одному потомку — его же собственной дочери. В стихах. Теперь об этом можно рассказать, что и было сделано в передаче у самого Малахова в присутствии адресата письма. А вскрыть — только в 2045 году, придется потерпеть.
Между прочим, впервые я увидел в телевизоре Ксению Собчак при схожих обстоятельствах. Примерно в середине нулевых там показывали закладку аквапарка в городе Гудермесе. Юная дама в шикарном наряде, выйдя из коллекционного «Хаммера», в окружении местного начальства закладывала в фундамент капсулу с посланием будущим поколениям.
Странно, что в наше время вернулись к забытому советскому обычаю, тогда же народом и осмеянному. Припоминается герой грузинского анекдота, спрашивавший держащего лопату соседа, что это он делает. «Миллион закапываю», — гордо отвечал тот. «Зачем?». «При коммунизме выкопаю». «Какой же ты глупый, Гиви, при коммунизме денег не будет». И слышит в ответ: «Это у тебя не будет».
А ведь отец Ксении был одним из тех, кто коммунизм закапывал. Было время закапывать Советский Союз, потом наступил черед его откапывать.
Так вот, были люди, которые делали и то, и другое вполне органично, да еще с комсомольским задором.
Верили ли сами авторы тех писем в будущее, что их получатели будут жить в обществе, где всем по потребностям? Вряд ли. Думаю, комсомольские работники писали их, а точнее, переписывали друг у друга с холодным сердцем, как и любые другие бумаги о коммунистическом воспитании молодежи, производимые ими тоннами.
Нам, «молодежи семидесятых», обсуждавшей в курилках будущее, было ясно, что на смену не желавшим уходить от власти партийным геронтократам когда-нибудь придут «комсомольцы».
Это была особая категория советской номенклатуры, отличавшаяся активностью, острым умом, исполнительностью, инициативой, расчетливостью и цинизмом.
Мы, просто комсомольцы, узнавали их с первого взгляда, они даже внешне были схожи, шутили, что таких производят в одном месте.
Такое бывает во все времена, вспомните недавно назначенных трех губернаторов, судя по фото, будто из одного ларца, одинаковых с лица.
Нам казалось, что они, придя к власти, будут еще хуже тогдашних начальников, те еще во что-то верили, и это что-то останавливало их от совсем уж безнравственных поступков, а эти не признавали ни бога, ни черта. Разве что приходилось притворяться, будто верят в коммунистические идеалы.
Комсомол, конечно, считался «боевым резервом» нашей бывшей партии. Но не следует думать, что комсомольские функционеры прямиком шли в политбюро. Управлявшие страной старики их опасались, и не без оснований. Бывший главный комсомолец, а после главный гэбист Александр Шелепин был вдохновителем и организатором падения доверявшего ему Никиты Хрущева. Леонид Брежнев успешно избавился от «железного Шурика» и заодно от сменившего его Владимира Семичастного. С тех пор старшие товарищи «комсомольцев» к кормушке близко не подпускали. Держали их на третьих ролях, поручали проведение массовых мероприятий, фестивалей и других молодежных шоу.
Зато те подняли голову в перестройку, подпираемые подросшими новыми «комсомольцами», вступавшими для карьеры в партию на излете советской власти. «Это было навсегда, пока не кончилось», — так называется недавняя книга профессора университета в Беркли Алексея Юрчака. Поздний социализм, написано в ней, был парадоксальной системой. Она вроде бы воспроизводила себя — отсюда видимость того, что будет жить вечно. А легко развалилась оттого, что ее функционеры, особенно те, что помоложе, отказались от идеологических ритуалов, поскольку сами были от них далеки.
«Комсомольцы» прекрасно вписались в капитализм, нисколько, однако, не изменяя социализму. Они не жгли партбилеты и не объявляли о прозрении, или делали это тихо, незаметно для публики. И продолжали уверенно идти с комсомольской песней по новой жизни.
«Друзей моих прекрасные черты появятся и растворятся снова». В лицах тех, кто сплотился вокруг начавшейся президентской кампании Ксении Собчак. Разделение властей, федерализм и свободная экономика, судебная реформа — произносит она правильные слова, джентльменский набор, но почему-то мне кажется, что написаны они той же рукой, что писала когда-то письма в будущее.
Если поскрести едва ли не любого из тех, кто окружил сегодня Ксению, обязательно найдешь «комсомольца».
Руководитель предвыборного штаба успел даже поработать в ЦК КПСС, а среди членов штаба есть лауреат премии Ленинского комсомола, преодолевшая путь из коммунистов в демократы, адвокат Ходорковского.
«А вы знаете, в этом что-то есть!» — прокомментировал сам МБХ случившееся. Между прочим, он тоже из комсомольских работников. Как такое могло случиться? Людмила Улицкая пыталась разгадать, как. В опубликованной переписке с ним она предположила было, что он просто «мимикрировал под комсомольских деятелей». Тот мог бы ответить, что использовал комсомол как возможность заниматься бизнесом (в перестройку он начинался под эгидой комсомола), но нет. Нет, отвечает он на голубом глазу — был «правоверным комсомольцем безо всяких сомнений в том, кто друзья и кто враги». И писатель, инженер человеческих душ, верит ему на слово: «Значит, это было возможно. У меня нет оснований не доверять». Нет, так нет, «комсомольцы» бывшими не бывают, они все делают органично.
И политолог, «закопавший» Ходорковского, автор аналитической записки о грядущем олигархическом перевороте с ним во главе, тоже в штабе Собчак. Он, правда, по возрасту не успел в комсомольские деятели, но комсомольский дух шоумена и в нем, кажется, тоже присутствует.
Такой вот союз комсомольцев и постмодернистов. И те, и другие, в общем-то, равнодушны к политике, для тех и других не так уж важно, где правда, может, ее и нет вовсе. Там нет, и здесь тоже нет.
Правда и ложь имеют смысл только в рамках какой-то модели реальности, они понимают друг друга с полуслова. Все большие выдумщики, люди одного круга, в большинстве своем — из одного, высшего сословия. Понимают, что участвуют в чужой игре, что их время еще не пришло, ничего, они подождут, напишут пока свое письмо счастья, запакуют в капсулу и пошлют в будущее.
Тем временем их старшие товарищи готовятся в воскресенье, 29 октября, отметить день рождения комсомола. По всей стране соберутся немолодые люди, важные и не очень, в ресторанах и на дачах. Попоют комсомольские песни, вспомнят молодость, кое-какие проблемы «порешают». Комсомольцы, беспокойные сердца.
