Отдыхаем на износ

Лет мне не то чтобы мало, Новый год я встречаю уже довольно давно, но то первое января отчего-то врезалось в память — вплоть до запаха яблочных пирожков, которые подают в маленьком кафе у вокзала в Синтре, португальском городке, славном своими дворцами и огромным парком, который скорее лес.

Итак, первое января, время — около одиннадцати утра, когда завтракать уже поздно, а обедать еще рано. Мы с мужем и парой друзей приперлись в эту самую Синтру не просто так, а на целый концерт классической музыки. За месяц до Нового года идея казалась мне отличной: Шопен в эклектичных интерьерах начала XX века, фортепиано, приятная загородная прогулка по парку, который скорее лес.

Стоит ли говорить, что утром первого января идея была мною же и проклята: электричка, башка трещит, брюхо волочится по земле, и лучше бы я сдохла вчера.

Вместо прогулки мы, зомби несвежим подобные, забрели в кафе. Расселись рядком за барной стойкой, заказали кофе и стали в мрачном молчании его пить. А минут через пятнадцать я обнаружила, что мы, все четверо, внимаем телевизионной тете, которая живописует прелести набора сковородок. Честное слово, никогда в жизни я не смотрела телемагазин с большим интересом, чем в то новогоднее утро. И, пожалуй, могу утверждать, что мои спутники тоже.

Время от времени мы обменивались короткими репликами «Смотри, действительно не прилипает» и «Ну надо же, можно мыть чем угодно». Хозяин заведения начал посматривать на нас с опаской и несколько раз порывался переключить канал, но мы угрюмо качали головами, и он отступался. А когда передача закончилась, мой друг, образец здравомыслия и умеренности, обдумал увиденное и веско сказал: ну что, хорошие сковородки, надо брать, да еще скидки.

А я вдруг совершенно автоматически ответила: да, после праздников. То есть, после десятого, а скорее уж тринадцатого, потому что все равно до Старого Нового года никто толком не работает.

Я живу в стране, где первое января выходной день, а второе уже рабочий. Но все мое существо по привычке отказывается принимать тот факт, что первые полторы недели нового года можно жить обычной жизнью. В моей голове начало января предназначено для того, чтобы доедать, допивать, готовить, чтобы опять доедать, сидеть перед телевизором и в редкие минуты просветления говорить себе: я прекращу жрать, я пойду в спортзал, я прочту новую книгу, которая не детектив — после праздников.

Новогодняя ночь сама по себе похожа на битву, в которой сходятся алкоголь и не слишком полезная еда — кто нанесет нашей печени больший урон.

Но то, что наступает потом, эти длинные против всякого здравого смысла каникулы — еще хуже. Потому что мы отдыхаем, как и работаем, на износ.

Погодите произносить сакраментальное «Надо меньше пить». Достаньте свою записную книжечку — бумажную или виртуальную — и взгляните на список того, что запланировали на первую половину января. Ну и как, много пунктов выполнили? Посетили музей или уже после праздников? Сходили на тренировку или дотащились только до банной зоны, а кардио отложили на потом? Сделали хоть что-нибудь неприятное, но полезное или важное? Рискну предположить — вряд ли. Потому, что сделаем «после праздников».

Длинные зимние каникулы — это квинтэссенция синдрома отложенной жизни. Это тренинг по прокрастинации, который мы проходим в масштабе целой страны.

Нет, есть, конечно, люди, которые в это время не толстеют, не тупеют и не бродят от дивана к холодильнику. Но давайте будем откровенны — их меньшинство. После того, как проходит первоянварское похмелье, мы отсыпаемся и начинаем придумывать, как убить время, совершая как можно меньше телодвижений. Полторы недели абсолютного безделья, которые можно было бы воспринимать как отпуск, если бы не серый январь за окном. Как будто тебя в наказание за какие-то офисные грехи отправили отдыхать в «несезон», а нормальные люди получат свои законные две недели в сияющем июле.

Хорошо тем, у кого есть деньги, чтобы устроить себе лето посреди зимы, улететь на тропические острова и вернуться в офис со свежим загаром. Но сколько их, таких? Остальным приходится сидеть дома, развлекать опухших от безделья детей и пытаться не поругаться с домашними, которые слоняются по квартире и непрерывно жуют. Привычный режим летит в тартарары, и чем ближе окончание каникул, тем страшнее мысль: скоро опять вставать по будильнику, выходить в ледяное зимнее утро и по темноте бежать в метро. По темноте же и домой возвращаться. И раз так, то давайте уже будем отрываться сейчас, пока можно.

И вот уже мы едим больше, чем можем, тратим больше, чем в состоянии, ходим в какие-то ненужные гости, встречаемся с людьми, о которых не вспоминали весь год. Ну а что еще делать, куда девать эти полторы недели безделья, которые могли бы стать сибаритством, будь у нас на это ресурс?

В результате к середине января мы приползаем не отдохнувшие, а недовольные собой и жизнью, с безжалостным пониманием бездарно потраченного времени, денег и нервов. Полторы недели — как корова языком, а ведь сколько всего можно было бы сделать! И до чего трудно физически и морально вылезать из липкой паутины безделья, опутавшей всю страну в эти зимние дни. Возвращаться к обычной жизни, латать дыры, которые проел в бюджете и нервной системе чертов Новый год. Догонять тех, для кого не существует понятия «давай уже после праздников».

…Возвращаясь к сковородкам: я их все-таки заказала. После праздников. Но уже без скидки, потому что она действовала только первого января, в честь Нового года. А потом уже нет. В обычной жизни и цена обычная. И это, пожалуй, справедливо.

Праздники тем и хороши, что не длятся долго — иначе они просто перестают быть праздниками.

Почти двухнедельный марафон излишеств и безделья, который в нашей стране принято считать «праздниками», не приносит ни пользы, ни отдыха, ни в конечном итоге даже радости. Вот если бы эти дни да летом! Когда тепло и солнечно, и можно на воздух, и в деревню, и на море с детьми… И чтобы говорить: давай созвонимся в начале сентября. После праздников.