Цивилизация
«Во всякой сложной ситуации – ограничивай интернет», — это теперь едва ли главный принцип российской политики. Даже удивительно, что «закон о суверенном интернете» (поправки в законы «О связи» и «Об информации» сенатора Клишаса и др.) появился лишь сейчас. Странно ведь, что «опора на собственные силы» уже много где утвердилась, а в интернете еще не вполне.
Однако проблема эта сложнее, нежели лежащее на поверхности намерение облегчить блокировку неугодного контента. В контексте нынешней внутренней и внешней политики России и ее положения в мире принятие подобного закона неизбежно. Причем это будет соответствовать всемирному тренду на «суверенизацию» отдельных частей интернета.
Человечество оказалось не готово к функционированию независимой от суверенных государств «всемирной паутины», живущей по законам безграничной свободы информации. Не готово не только в силу множества культурных отличий, но и на фоне ведущихся информационных, а теперь уже и кибервойн и наличия в отношениях разных стран двойных и даже тройных стандартов.
О чем вкратце идет речь? Государство получит техническую возможность ограничивать передачу данных по любому трансграничному каналу. Операторы связи будут обязаны установить «технические средства противодействия угрозам». В случае серьезной угрозы извне единый орган возьмет на себе управление сетями — Центр мониторинга и управления сетью связи общего пользования. Будет создана национальная система доменных имен. Блокировать запрещенные ресурсы (типа Telegram) станет проще и быстрее, а обходить блокировки — труднее. Это касательно идеологии. Также важной (и, на мой взгляд, почти бесспорной) частью общей концепции является намерение противостоять масштабным кибератакам, то есть кибервойне.
А вот что касается блокировок, то хотя звучит это для рядового пользователя страшно, стоит напомнить, что даже в «строгом» Китае их научились обходить. Так что блокировки – они в основном для ленивых и не пытливых. Которые, впрочем, по политической части и так не опасны.
Законопроект в его нынешнем виде многие раскритиковали как «сырой и непрофессиональный», предрекая не только большие затраты на реализацию централизованного управления (а что в конечном счете придется заплатить нам), но и масштабные технические сбои в работе интернета в стране. Отрицательный отзыв на законопроект дала Счетная палата, правительство рекомендовало его доработать.
Идея суверенизации Рунета родилась в 2014 году. Когда на фоне первых антироссийских санкций были проведены «учения» на случай отключения российского интернета от остального мира. Видимо, результаты учений впечатлили организаторов, и они решили, что неплохо бы нам иметь возможность полагаться и в этой части только на себя. В развитие идей импортозамещения. Тогда же обсуждалась угроза отключения России от международных платежных систем – Visa и Mastercard и системы межбанковских платежей SWIFT. Этого не случилось, но мы на всякий случай создали национальную платежную систему, и нам такая угроза стала менее страшна.
Что касается споров о том, реализуема ли была на деле угроза таких отключений, то это из области споров о том, собирается ли на нас нападать НАТО. Эти споры – из области веры. Одни верят, что да, другие – что нет, ибо это в современных условиях бессмысленно, — тех же целей можно достичь невоенными методами. Однако данность такова, что руководство страны считает подобные угрозы реальными. Включая отключение интернета.
Кто-то скажет, что это паранойя. А кто-то возразит – а раздутая Америкой история по поводу «русского вмешательства в выборы» - это не паранойя? А то, что на уже многие американские официальные сайты вы можете из России зайти только через VPN – это не паранойя? Тот же Facebook изменил алгоритмы размещения рекламы, которую он считает политической, а сайты, которые признаны «русскими фейк-аккаунтами», удаляются без суда и следствия.
И вообще принципы цензуры, включая блокировку аккаунтов отдельных пользователей, в исполнении Марка Цукерберга мало чем лучше (хотя принципы и масштабы другие), чем Роскомнадзора.
Принципы фильтрации контента по-американски вообще сильно отличаются от принципов фильтрации контента по-русски. Первые скорее основаны на доминировании некоего идеологического мейнстрима — как в масс-медиа, так и в обществе в целом – который «сам собой», как бы естественным путем выдавливает на обочину маргинализма все, что в него не вписывается. Такая цензура подчас работает безжалостнее и «тоталитарнее», чем у нас, где исторически упор делался на то, что верхи и уполномоченные ими цензоры решают, что дОлжно смотреть и читать неразумному плебсу, а что нет.
Если вы попрете со своим «особым мнением» против мейнстрима в Америке, вас просто окружат стеной молчания и непонимания. При этом мейнстрим может быть свой для, условно, либералов и право-консерваторов. А частью общепризнанных правил игры является возможность критиковать власти всех уровней достаточно свободно. Однако, когда речь заходит о том, что называется «ценностями», то подчас вступает в силу настоящий тоталитаризм. Касается ли это, например, отношений полов, рас, секса или отношения к внешним «врагам». К примеру, попробуйте в «приличном политическом обществе» и рассказать, что с Крымом все на так однозначно, как пишут в масс-медиа (пишут все примерно одно и то же). По-своему забавно и то, что в стране, которая одна из первых возвела в конституционный принцип свободу слова, а уже в ХХ веке приняла закон (тоже одна из первых) о свободе информации, сейчас стал так популярен термин «фейкньюс». Призыв бороться с «фейковыми новостями» радостно подхвачен по всему миру с подачи Америки, но совсем не американскими методами.
Кстати, первыми в массовом порядке «фейковые новости» использовали еще отцы-основатели США в период борьбы за независимость. Бенджамин Франклин в 1782 году выпустил целиком «фейковый» номер бостонской газеты «Independent Chronicle», где подробно было расписано, как якобы индейцы, выступавшие в союзе с английским королем Георгом, сняли скальпы с 700 поселенцев, включая женщин и детей. История была выдумана от начала до конца.
Наша «цензурная традиция», повторим, другая: государство решает, что правильно публиковать, а что нет. В этом смысле наш РКН идет скорее в русле «азиатской традиции». Он заблокировал в прошлом году, кажется, уже за 600 тыс. сайтов внесудебным образом по причинам, которые давно вышли за рамки первоначального законодательства (если кто помнит - запрет пропаганды суицида, детской порнографии и наркотиков). В азиатских странах сейчас Азии мода как раз на блокировку и фильтрацию «фейковых новостей».
Причем не методами какого-то Цукерберга, а силами государства. Неугодный контент активно фильтруется из соцсетей в Китае. Это широко известная история. Там есть уже и уголовная ответственность за распространение «фейковых» новостей и слухов. Так что недавний думский законопроект списан с китайского. В Таиланде приняты поправки к закону о противодействии «компьютерным» преступлениям – с целью ограничить критику властей, вне зависимости от ее правдивости. Чем-то напоминает проект того же Клишаса «об оскорблении власти» у нас.
В Таиланде, как известно, монархия. И нечего монарха критиковать. Максимальный срок заключения за преступления в интернете в этом туристическом раю - до 15 лет. В Камбодже в прошлом году создан межведомственный орган для контроля распространения информации, которая «угрожает безопасности, экономике и внешней политике страны». С начала этого года во Вьетнаме вступил в силу закон, предписывающий операторам связи раскрывать данные пользователей правоохранителям. Положен конец «анонимности» в интернете. Facebook и Google также предписано раскрывать персональные данные по требованию властей, а также удалять «противоправный контент». За распространение «ложной информации» грозит тюрьма. Аналогичное законодательство рассматривается в Сингапуре. Наши законодатели куда «либеральнее» вьетнамских. Пока. Кстати, на днях Google и у нас согласился с требованием РКН удалять по предписанию властей ссылки на запрещенный контент в России. Тем самым он смирился с общемировым трендом на суверенизацию интернете.
Нынешние попытки регулирования виртуального пространства можно рассматривать в контексте российских вековых исторических традиций.
Мы боролись со Степью в раннем средневековье, считая ее, к которой тогда сводился почти весь внешний мир, прежде всего, угрозой. «Дикое поле» — это аналог нынешней «Всемирной паутины», где много всего враждебного. «Засечная черта» — это рубежи Роскомнадзора. Который одновременно стоит на пути западнического прозелитизма (распространения «чуждой веры» на неканоническую территорию), что всегда было одной из главных забот Русской православной церкви в общении с католицизмом.
Если для Америки «граница» (frontier) – это аналог «возможности», расширение пространства свободы, то для России – это в первую очередь Стена, которой надо отгородиться от враждебного мира, это firewall. Мы исторически долго не были великой морской державой мореплавателей, обращенной на освоение и колонизацию далеких земель.
Прорубленное Петром «окно в Европу» – это источник постоянных сквозняков в виде подрывных идей и растления нравов.
Российская Империя, вобравшая разные народности от Балтики до Средней Азии и Сибири – это, скорее, «империя от обороны». Расширение подконтрольных земель рассматривалось как сокращение враждебного пространства вокруг и потенциальных угроз. Мы и сейчас не воспринимаем себя в массовом сознании как «часть мировой цивилизации», в том числе европейской. Это все сказки для международных форумов. Есть мы и есть они. И вместе нам не сойтись, нам никогда не быть их частью. Если только по частям, но это – крамольная мысль.
Как может в таких условиях существовать Рунет как неавтономная часть всемирного интернета? Никак. Он и не будет таковым. И нашему моральному большинству такая автономия понравится. Мы привыкли быть сами по себе. Кто-то опять скажет, что это паранойя. А кто-то – что такова историческая судьба.
P.S. Чуть не забыл. Регулирование информационных потоков кардинально не меняет ход социальных процессов, а лишь замедляет, ускоряет, смягчает или ужесточает их.
