Вся Россия – наш монастырь

О выходке православных активистов не писал уже только ленивый, и я не буду в очередной раз о ней говорить – оценку этим действиям, на мой взгляд, должен давать суд. Я хочу поговорить о тех, кто не то чтобы оправдывает попытку погрома, а скорее считает осмысленной дискуссию: «С одной стороны, громить, конечно, нехорошо, но с другой стороны, устроители выставки сами виноваты, они оскорбили чувства…»

«Сами виноваты» – это наше вечное. Жертва нападения всегда в чем-то да неправа:

не там ходила, не так одевалась, вызывающе себя вела, не озаботилась достаточной охраной, не смогла вовремя убежать, в конце-то концов. Но в данном случае есть и нечто иное, и куда более тревожное.

Три с лишним года назад «двушечку» за хулиганство получили молодые женщины, устроившие перформанс в церкви, а в УК была внесена статья об оскорблении чувств верующих, чтобы в следующий раз не пришлось цитировать в судебном заседании каноны Трулльского собора и выставлять потерпевшими охранников с нежно ранимой душой. Отныне уголовно наказуемым становилось любое оскорбление любых верующих, даже тех, кого там не было и вообще не могло быть.

Но там – это было в храме. Можно спорить о многом, но безусловно заслуживает уважения стремление верующих оградить свое храмовое пространство от всего, что ему чуждо. В чужой монастырь со своим перформансом не ходят.

А вот теперь монастырь пришел со своим уставом в музей – и многим кажется, что так и подобает.

Вся Россия – наш монастырь, в любом месте – наш и только наш устав.

И вот что пишет не пламенный и безграмотный юноша, а весьма уважаемый протоиерей Александр Салтыков, декан факультета церковных художеств Свято-Тихоновского университета: «Выставленные экспонаты на самом деле представляют собой надругательство над чувствами христиан и вообще оскорбляют совесть и ум каждого нормального человека». Вы не оскорбились? Значит, нет у вас ни ума, ни совести, и человек вы ненормальный.

Такие резкие фразы нуждаются в обосновании, и отец Александр продолжает: «Если почесть, воздаваемая образу, восходит к первообразу… то и оскорбление, наносимое образу, также переносится на первообраз». Это утверждение нуждается в пояснениях для тех, кто не привык к языку догматических формулировок. Православные со времен VII Вселенского собора (это следующий после Трулльского) говорят: целуя иконы, мы воздаем честь не доскам и краскам, и даже не мастерству иконописца, а первообразу – Тому, Кто на иконе изображен. Именно так это описывают церковные каноны.

Новшество заключается в том, что эта логика переворачивается: любое изображение из Священной истории становится иконой (или антииконой) и может пониматься только в свете церковных канонов.

В древности церковь не пыталась регламентировать того, что происходит за ее стенами, – как, например, рисовать язычникам и какие представления давать в театре.

Другое дело, что за посещение театра 51-е правило того самого Трулльского собора повелевает отлучать от церкви (и его отчего-то никто не спешит соблюдать!).

В Средние века в христианском государстве церковь, по сути, была везде, а церковные каноны обретали силу государственных законов со всеми вытекающими последствиями. Так что же, теперь мы скатываемся в средневековье? Театры теперь закроют, а актеров, как в старину скоморохов, будут сурово наказывать (см. фильм «Андрей Рублев»)?

Да нет, конечно. Это не ужасное новое средневековье, это старый добрый постмодернизм, в котором можно все, но все зависит от контекста.

Идет борьба за зрителя и читателя, за посетителя храмов и выставок, а наипаче – за телеаудиторию.

Скоморошить можно сколько угодно… только не надо залезать на чужое поле.

Это логика административной борьбы за непрерывно сокращающийся ресурс, как и повсюду у нас теперь в государстве. Пока нефть была дорогой, а доллар дешевым – ну кого волновало, что там выставляется в Манеже и какие сыры ест рядовой российский гражданин? Теперь все меньше может он себе позволить сыров или билетов на выставку, и крайне важно законодательно защитить его от неверного выбора.

И даже не в деньгах тут дело.

Главный товар нынче – Высокие Смыслы, под них выделяются деньги из бюджета, под них прощаются былые грехи.

Какой смысл может быть выше православного христианства – основы основ нашей культуры и истории? И если дать уже давно покойному Вадиму Сидуру право на самостоятельную трактовку библейских сюжетов, далекую от церковных канонов, то, получается, и верить каждый может по-своему? А как же скрепы?

И вот вполне образованные, искренне верующие люди от имени церкви заявляют обществу: если вы говорите о Христе, вы должны сначала получить наше одобрение. Мы – эксклюзивные поставщики христианства на территории Российской Федерации, а всякая попытка контрафакта должна быть незамедлительно пресечена. Что некоторые активисты поторопились, так на то они и пылкая молодежь, но мы, как люди зрелые и рассудительные, должны ввести эту полезную инициативу в законодательные рамки.

Разница с тем положением дел, которое было еще два-три года назад, неприметна на первый взгляд, но, по сути, огромна. Тогда самые строгие ригористы сказали бы так: на выставке Христос изображен в неприглядном виде, не ходите на нее, православные. И были бы в общем и целом правы: в стране с демократической конституцией каждый сам решает, на что ему ходить. Сегодня они говорят: выставка не соответствует нашим канонам… Впрочем, нет, древним канонам очень много что не соответствует.

Итак: эта выставка не соответствует нашим вкусам и представлениям, поэтому ее вообще не должно быть.

Подобный подход может породить множество неприятных юридических коллизий и может очень больно ударить по церкви при любой перемене властной идеологии (не обязательно, кстати, связанной с переменой власти как таковой). Но не тут самое плохое. Самое плохое – что православное христианство начинает трактоваться как эксклюзивный торговый бренд. И если оно действительно начнет восприниматься как таковое, это и будет настоящая катастрофа.