Размер шрифта
А
А
А
Новости
Размер шрифта
А
А
А
Газета.Ru в Telegram
Новые комментарии +

Лифт высокой культуры

Гардеробщица центральной музыкальной школы при Московской консерватории играет с китайской девочкой в шахматы. Девочка неплохо говорит по-русски — для нее это язык высокой музыкальной исполнительской культуры, которой она обучается в России.

Чтобы изучать философию — нужно знать немецкий, чтобы петь в опере — итальянский, чтобы стать пианистом или скрипачом мирового уровня — нужен русский.

Будущие музыкальные звезды, пытаясь после занятий музыкой обыграть гардеробщицу (она гордо заявляет, что это удается далеко не всем), так получают еще один важный опыт, поскольку шахматы — тоже часть Великой Русской Культуры. На стендах в учебных объявлениях — мешанина из фамилий самых неожиданных звучаний. Вот он — главный русский социальный лифт для попадания в мировое культурное поле. Он настолько мощный, что им пользуется весь мир.

Заслуженный рок-музыкант в петербургской капелле выступает в сопровождении симфонического оркестра. Молодой скрипач влюбленно смотрит на рок-музыканта и еле удерживается, чтобы не подпеть. Его мечта сбывается, когда кумир предлагает оркестру и залу спеть вместе. И для не имеющего музыкального образования рок-музыканта, и для окончившего консерваторию скрипача культура оказалась единым социальным лифтом, поднявшим их на одну из самых престижных сцен страны.

Сейчас модно отчаянно хвалить или ругать СССР, сравнивая нынешнее время с брежневским. Не хотелось бы примыкать ни к одному из этих лагерей, но стоит сравнить количество и эффективность социальных лифтов тогда и сейчас — сравнение окажется не в пользу наших времен.

В позднем СССР кроме вышеперечисленных работали такие соцлифты, как наука, производство и общественные организации — так Гоша в фильме «Москва слезам не верит» говорит при знакомстве с главной героиней: «Вы работаете на заводе, вы мастер, хотя не исключено, что в последнее время вас стали продвигать по профсоюзной линии».

Программирования в современном виде в СССР не было, но его можно сравнить с таким соцлифтом, как комсомол, где требовалось умение встраивать свои алгоритмы в чужие программы и заставлять заказчика (КПСС) думать, что он получил то, что хотел.

Была, конечно, сама КПСС, позволявшая из низов прыгнуть на самый верх, но эта карьера сопровождалась так называемой отрицательной селекцией — необходимость формального следования омертвевшей идее пропускала лишь тех, кто был максимально беспринципным или не совсем умным. К середине 1980-х отрицательная селекция стала одной из причин деградации советского общества. А Великая Русская Культура не только выжила, но и смогла пережить всесильную советскую государственную систему.

Культура сейчас наряду со спортом, КВН, программированием и женской красотой — один из немногих социальных лифтов для молодых людей без связей.

Одна из причин такой живучести нашей культуры в том, что момент, когда она в конце XIX века набрала силу, став оригинальной, совпал с началом века модерна. Будучи до этого во многом подражательной, русская культура превратилась в одну из самых влиятельных европейских культур, став эффективной технологией общественной модернизации.

Сейчас, во времена постмодерна, мы не очень успешны, но эта эпоха, похоже, заканчивается.

Мир становится все более серьезным, и для его описания эклектичная ирония постмодерна уже не годится. Сейчас многие глобальные противоречия и даже войны можно объяснить именно конфликтом различных культур. Для нас наиболее важно противостояние между европейской культурой и другими, мы каждый день ощущаем эту войну.

Именно состояние культуры становится одним из главных знаков деградации или развития общества. Наша страна с этой точки зрения выглядит пока неплохо. В области культуры трудно составить объективные рейтинги, но мы, судя по всему, находимся скорее среди лидеров, чем среди отстающих — правда, во многом опираемся на то, что было создано при СССР.

Именно здесь становится понятно, почему так трудно закончить в России десталинизацию. Российская культурная индустрия вполне успешно работает по советским схемам, опираясь на созданную Сталиным инфраструктуру обучения деятелей культуры и распространения ее в массы. Так российский репертуарный театр взаимодействует с государством фактически по сталинским алгоритмам, да и большинство театральных зданий было построено при советской власти. Так российская культурная элита, проклиная Сталина и СССР, требует от государства поддержания в рабочем состоянии по сути сталинской системы распределения денег и статусов.

Реформировать эту пока еще работающую культурную машину опасно, поскольку реформы в современной России часто равносильны уничтожению.

Но эта машина, выпуская высококлассных деятелей культуры, затем многих выталкивает из страны, не предоставив им возможность приложить талант, поскольку не умеет производить новые идеи, не способна создавать современные правила работы в культурном поле.

Но все же есть надежда, что наличие этой инфраструктуры станет нашим серьезным преимуществом. В стремительно наступающем будущем вследствие роботизации у людей будет все больше свободного времени, что приведет к увеличению потребления культуры.

Средний класс, ценящий культурное потребление, станет самой главной общественной стратой не только в развитых странах. Между городами развернется конкуренция за привлечение наиболее качественного населения, поэтому городские власти будут заинтересованы в создании уникальной культурной атмосферы в городе. При этом усталость людей от глобальной унификации приведет к запросу на уникальность.

Удовлетворить запрос на материальную уникальность можно будет с помощью 3D-печати — каждый сможет создать неповторимую вещь. А духовные запросы на уникальность удовлетворит, прежде всего, искусство, поскольку настоящее искусство всегда уникально.

Именно искусство будет одним из главных поставщиков подлинности, когда информационное поле будет окончательно затоплено потоками так называемой постправды и фейковых новостей. И значимость культуры как мощного социального лифта будет только возрастать.

Левада-центр, проведя в мае 2016 года опрос «Что внушает вам чувство гордости за Россию?», выяснил, что количество гордящихся отечественной культурой уступает лишь количеству тех, кто гордится российской историей, природными богатствами и вооруженными силами. Даже размерами страны ее граждане гордятся меньше. При этом цифры гордящихся за перечисленные российские достоинства друг от друга отличаются непринципиально — музы не так уж сильно отстали от пушек.

Однако большинство наших граждан пока не очень верит в эффективность культурного социального лифта. Отвечая в июне 2016 года на вопрос Левада-центра «Кем бы вы хотели видеть ваших детей и внуков?», опрошенные поставили деятеля культуры и искусства сразу после спортсмена — врач, программист, финансист, бизнесмен, военный и преподаватель вуза оказались выше.

Почти ежедневные новости показывают, что наши сограждане так думают зря — принадлежность к культуре может стать не только эффективным соцлифтом, но и своеобразной охранной грамотой. Например, некоторое время назад режиссер и актер Константин Райкин наговорил много обидных для российского государства слов, но каких-то серьезных санкций за такое поведение не последовало, хотя формально он — чиновник, руководящий федеральным государственным бюджетным учреждением культуры «Российский государственный театр «Сатирикон» имени Аркадия Райкина». Более того, после нескольких дней публичного обмена колкостями ему фактически принесли извинения.

Явное желание властей быстро замять скандал можно объяснить не только тем, что Константин Райкин сам талантлив и популярен — он сын великого Аркадия Райкина, пользовавшегося неприкосновенностью еще в те времена, когда высшие российские чиновники были провинциальными мальчиками из обычных советских семей. Былыми заслугами можно объяснить и нынешнее весьма независимое поведение полузапрещенных в СССР рок-музыкантов. Но было бы странно ждать от наших властей снисхождения к современному художнику Петру Павленскому, поджегшему дверь знаменитого здания ВЧК-НКВД-КГБ-ФСБ на Лубянке — тем не менее он отделался лишь штрафом.

Недавний арест художественного руководителя «Гоголь-центра» Кирилла Серебренникова нарушает многолетнюю логику взаимоотношений российских властей с известными деятелями культуры — поначалу казалось, что виноватой в возможных финансовых нарушениях при проведении фестиваля «Платформа» сделают никому не известного бухгалтера, а знаменитого режиссера не тронут. Действительно, это дело, в отличие от посадок губернаторов и силовиков, вряд ли усилит образ власти как борца с коррупцией — авторитет российского суда не многих заставит поверить, что успешный режиссер, получающий большие гонорары в лучших театрах Европы, воровал на обналичке.

Прогнозировать действия российских силовиков невозможно, но это уголовное дело демонстрирует не только неожиданную нелогичность действий властей.

В очередной раз выяснилось, что деятели культуры — единственное российское сообщество, не боящееся бросить вызов властям и организовать полномасштабную кампанию защиты одного из своих представителей.

Считается, что российские силовики сегодня — чуть ли не рыцарский орден, своих не сдающий. На деле же мы ни разу не видели серьезной кампании в защиту очередного «оборотня в погонах», а в результате акций в защиту Серебренникова его имя неизбежно попадет в список знаменитых деятелей культуры, гонимых властями. Например, самых значимых из такого списка тоже когда-то пытались наказать за нарушение закона — Борис Пастернак без разрешения опубликовал на Западе роман «Доктор Живаго», тексты Александра Солженицына по советскому законодательству расценивались как клевета на советскую власть, а Иосиф Бродский действительно нигде не работал и с точки зрения тогдашнего закона был тунеядцем. Но кто в итоге оказался прав? И где теперь те законы и создавшее их государство?

Нынешние руководители страны хорошо помнят то время. Вполне возможно, именно поэтому власти обычно не хотят создавать себе популярных и умеющих формулировать претензии врагов, поскольку сами видели, как деятели культуры активно участвовали в демонтаже советской власти. Например, об этом напоминает знаменитая фраза Бродского о Евгении Евтушенко: «Если он против колхозов, то я за». Действительно, Евтушенко, выступая на знаменитом Съезде народных депутатов и сравнивая СССР с огромным динозавром с маленькой головой, зажигательно говорил о необходимости радикальных экономических и социальных реформ. Кстати, неожиданный арест Серебренникова вполне можно рассматривать как знак того, что наше государство сейчас приближается к кризисной точке.

Мощность культурного социального лифта может ощутить на себе любой. Даже мой личный пример свидетельствует о его действенности: уйдя из экономической журналистики в культурную, я в итоге получил возможность стать колумнистом популярного и уважаемого издания. Пишущий стихи с детства, я всегда старался скрывать свои литературные занятия, чтобы не подвергать риску карьеру и высокие заработки. И лишь бросив все, уехав из Москвы в Петербург, сделал производство стихотворных текстов своим основным занятием. И пусть пока не удостоен аналогов Ленинских и Сталинских премий, но благодаря своим текстам получил от судьбы любимую женщину — мы познакомились исключительно благодаря моим стихам.

Значимость культуры как способа принципиально изменить жизнь к лучшему мы можем ощутить и коллективно.

Одна из причин того, что мы, постоянно ругаясь с Европой, все же не можем до конца разругаться, именно в том, что наша культура — это одна из главных европейских культур.

Мы сейчас как страна, как нация стоим перед всем миром подобно Бурлаковой Фросе из знаменитого фильма «Приходите завтра». Она, приехав из бедной советской деревни, самозабвенно поет выученную по пластинке арию Розины из оперы Дж. Россини и еще не знает, что она звезда. А мы уже знаем.

Что мешает нам это знать и про свою страну?