Размер шрифта
А
А
А
Новости
Размер шрифта
А
А
А
Газета.Ru в Telegram
Новые комментарии +

Мы из ГУЛАГа

Голодовка и письмо отбывающей срок по одному из самых позорных в истории российского правосудия делу Pussy Riot Надежды Толоконниковой — очередная весточка на этот свет с «того». С так и оставшегося не растопленным хрущевской оттепелью, не перестроенным горбачевской перестройкой, не похороненным гибелью СССР архипелага ГУЛАГ.

Система исполнения наказаний в России – толком не тронутый, нереформированный пласт сталинской реальности, до сих пор во многом задающий базовые координаты российской жизни. В декабре в России будут отмечать 95-летие со дня рождения Александра Солженицына, сделавшего себя имя на бесстрастном, объемном, безжалостном и честном описании сталинской концлагерной мясорубки, перемоловшей десятки миллионов людей. Тех, кто там погиб, и тех, кто дожил до освобождения, но навсегда был отравлен этим опытом медленного, планомерного истребления личности. Юбилей Солженицына и письмо Нади Толоконниковой — повод начать общественную дискуссию, чтобы попытаться заставить власть, наконец, уничтожить фабрику унижений, издевательств, беззакония, производства рабского сознания и торжества животных инстинктов, каковой остаются наши колонии и тюрьмы.

Тюрьма не курорт, но и не фашистский концлагерь.

К тому же есть большая опасность в том, что российская власть может использовать Солженицына как посмертного пропагандиста новой кремлевской идеологии, контуры которой вполне ясно обозначил российский президент в своем выступлении на международном дискуссионном клубе «Валдай». Власть видит Россию патриархальной страной, обращенной в свое крайне противоречивое прошлое, а не в солидарное будущее глобального и взаимозависимого мира. Принципиальным противником западной цивилизации. Апологетом некоей особой национальной духовности и особых традиций, хотя банальное политическое рабство населения и абсолютную бесконтрольность «власти от Бога» едва ли можно считать только российской национальной традицией. Солженицын, при всем масштабе его личности, увы, подходит на роль идеолога этой мелкой реинкарнации российского мракобесия, как человек, «цивилизационно» ненавидевший демократические ценности и Запад, который спас его от преследований советской власти.

Однако две главные (по известности в мире и влиянию на умы, а не по художественным достоинствам) книги Солженицына — «Архипелаг ГУЛАГ» и «Красное колесо» — о том, как убийственно опасно воспитание рабского сознания, торжества насилия и для человека, и для самого государства.

Письмо Толоконниковой из мордовской женской колонии ИК-14 — невольный постскриптум к «Архипелагу ГУЛАГ». Он здесь. Он никуда не делся. Мы внутри.

В словах «особая экономическая зона» русское ухо по-прежнему безошибочно улавливает прежде всего последнее слово — и вовсе не в значении искусственного рая для инвестиций. А в том самом, лагерном. Этика и эстетика зоны, ее язык и песни распространяются и на волю, транслируются по всей стране, по-прежнему составляют основу нашей бытовой жизни и политической культуры. Соответствующие наколки (какие уж там «тату», именно наколки), популярность особой тюремно-лагерной разновидности шансона, «златая цепь на дубе том» в качестве аксессуара определенных особей мужского пола, беспредел автомобилистов на дорогах, блатной жаргон политиков и обывателей, лагерная по своей сути управлеченская вертикаль с политическими вертухаями, сексотами, «шестерками», разводками, подставами, остервенелая борьба за крупнейшие бизнес-активы, как за лагерный паек, — все это черты ГУЛАГа на воле. Само представление миллионов россиян о свободе не как о наборе гражданских и личных прав, не как о независимости ума и души, а как о воле, об элементарной возможности не находиться в тюрьме — неизжитые последствия превращения страны в одну большую зону.

Когда власть в России начинает вести разговор о так называемых традиционных ценностях, увы, надо иметь мужество признать, что одной из них остается дух ГУЛАГа и сам ГУЛАГ.

Вот эту конкретную «традиционную ценность» надо истребить, девальвировать. Сделать зоны и тюрьмы предметом постоянного государственного и общественного контроля. Хоть когда-нибудь провести в стране судебную реформу, чтобы суды и следствие перестали быть инструментами массовой фальсификации правосудия и сведения счетов с неугодными людьми по политическим, экономическим или личным мотивам. Научить силовиков и руководителей гражданских ведомств жить по закону, а не вести себя как лагерное начальство или матерые урки на зоне. Разрушить ментальный ГУЛАГ в головах: привычку людей видеть в другом врага, в возможности выбора — угрозу стабильности, в милосердии и признании собственных ошибок — сентиментальность и слабость.

Пока в России не будет разобран до последнего кирпичика барака, до последней сторожевой вышки этот ГУЛАГ, пока пенитенциарная система не очеловечится, не прекратит сознательно превращать людей в животных (причем те, кто исполняет наказание, превращаются в животных даже скорее, чем те, кого наказывают), нет шансов сделать человечнее и жизнь на воле. Пока архипелаг ГУЛАГ навсегда не погрузится на дно истории, Россия не всплывет.

Реклама ... Рекламодатель: TECNO mobile Limited
Erid: 2RanynFDyWp