Чужие здесь не ходят

Съездила к родственникам на старую подмосковную дачу. Наша семья живет там с 30-х годов прошлого века, места родные, но узнать их уже трудно. Рядом с нашим дачным поселком выросли корпуса жилой застройки соседнего городского поселения. Квартиры там активно продают, магазины рядом построили, а дорог нет, подъезда нормального к домам нет, с канализацией проблемы. В общем, воткнули квартал на границу двух районов, не подумав о реальных людях.

Старожилы в ужасе – мало того, что привычные места теперь застроены многоквартирными домами плотно, как принято в городе (а ведь еще недавно там было поле, дети гоняли на великах, запускали воздушных змеев), но строители раздолбали узкие окрестные дороги, помойки по обочинам переполнены. Но, главное, выросла в разы плотность населения.

Купившие жилье новоселы тоже не довольны. В рекламе им обещали лес, речку, красоты местной природы, а в реальности они получили три метра газона около подъезда и узкую тропку вдоль шоссе, откуда можно дойти до дачных поселков, а там уже есть выход к реке, березовая роща, чудом сохранившийся пруд, теннисные корты.

И народ повалил туда «на зеленку», как теперь в просторечии называют пикники с шашлыком.

Дачники в ответ приняли меры. Спасаясь от шумного соседства, они еще на фазе строительства понаставили на своей территории шлагбаумов, а где не смогли – положили бетонные блоки, перекрыли сквозные проезды через поселок. Но с заселением новых кварталов этого показалось мало.

Соседний дачный кооператив, всегда славившийся быстрой организацией, уже собрал деньги и обнес забором все выходы с улиц. Это старый поселок, повторю, не садовые участки, дома там вольготно стоят за заборами, вдоль улиц растут сирень и жасмин, и по этим улицам все окрестное население почти сто лет ходило на станцию.

Теперь не только проехать, но и пройти посторонним нельзя, калитки на замке. Если против запрещения проезда члены соседнего ДСК не выступали (они то свои проезды тоже закрыли – иначе нельзя), то невозможность пройти к электричке, а также к расположенным там же на станции аптеке и магазину, очень возмутила. Однако возмущение против права на свободное передвижение не отменило подражания. На собрании нашего кооператива уже вынесли предложение сделать то же самое – то есть загородить по периметру немалую собственную площадь, чтобы вновь понаехавшие не смогли пользоваться исторически обустроенной территорией.

Нельзя их пускать – неминуемо начнут топтать зеленые насаждения, разводить костры и загорать под кустиками, разбрасывая бутылки и еще что похуже.

Людей можно понять. Поселок у нас старинный, красивый, первые дачи появились в 1912 году. В объявлениях о продаже или аренде дач покупателей заманивали тем, что «в десяти минутах ходьбы от платформы владельцами поселка заарендован берег на реке, где будет устроено два купания для бесплатного пользования ими жителями».

А в 20-е и 30-е годы, когда на месте дореволюционных дачных поселков стали создавать привилегированные тогда дачно-строительные кооперативы, в которых надеялись построить экспериментальные модели досугово-рекреационного коллективного быта, в нашем поселке появился летний театр на 300 мест. Были построены спортивные площадки (футбольное поле, волейбольное, баскетбольная площадки, теннисные корты), танцевальные веранды. Существовала лодочная станция, по выходным дням играл оркестр.

То есть, дачная местность предполагала особый тип времяпровождения, для которого специально создавалась инфраструктура общественной территории. Постепенно этот тип летней жизни завоевал популярность, количество дачников росло, участки дробились, и большую часть общей земли поглотили частные нужды.

Совместные спортивные игры и танцы ушли в область предания. Жадность «отцов» соседних городских поселений и неумелая территориальная политика довершила остальное – река обмелела, пляжи превратилась в кошмар, а дорогая подмосковная земля распродана под строительство до каждого метра.

Жители дачных поселков решили защищать себя сами. Подняты были старые указы о кооперативной собственности, привлечены юристы. Администрация района дала разъяснения о праве ДСК распоряжаться своей землей, если она оформлена в собственность и включена в кадастр.

Только отсутствие денег на необходимые шлагбаумы, заборы и калитки тормозит для проживающих по соседству людей полную блокировку возможности прогуляться к реке или роще.

Национальный проект «Комфортная городская среда» с его первичной идеей благоустройства общественных пространств, в условиях строительного бума оборачивается совершенной противоположностью — дефицитом мест общего пользования.

Если лесов, парков, площадок столь катастрофически не хватает, то счастливые обладатели готовы охранять их буквально с оружием.

Не только в нашем подмосковном поселке жители огораживаются. Это повсеместно происходит и в Москве на уровне дворов, где каждый проезд уже загорожен шлагбаумом, чтобы чужие не ставили свои машины на бесплатном пока дворовом пространстве. А те, кто побогаче, ставят вокруг своих домов еще и заборы с калитками, чтобы чужие и не ходили.

Страх и тревожность, которые стали спутниками нынешней пандемии, конечно, разожгут еще большую страсть к запретам – чьи дети гуляют на нашей площадке? Пускаем только по прописке!

Охранники становятся самой распространенной профессией. Забор – самой необходимой частью города или поселка. Отсутствие места для совместного пребывания всех граждан тормозит развитие общественной жизни, что чревато для России, с ее неразвитостью городских традиций, с поселениями, больше всего похожими на рабочие слободки, чем на города, отмиранием и без того слабых навыков общественного самоуправления.

Во всех проектах, получивших призы на Всероссийском конкурсе по созданию комфортной городской среды, есть модные пункты о создании «комфортного пешеходного пространства с приоритетом пешеходного движения». Но это пешеходное пространство создается в особо выделенных местах особого контроля, в основном торгово-выставочного назначения, в то время как реальное передвижение между кварталами, по обычным дворам и переулкам оказывается — по факту — ограничено или вообще запрещено. Дефицит благоустроенного общественного пространства, как ни странно, только возрастает.

«Наращивание объемов жилищного строительства», о котором рапортует Минстрой России, позволяет осваивать большие средства, но процесс отчуждения и подозрительности становится всеобщим. А в результате появляются экстремальные решения – запереть двери своей земли и не пускать туда чужих. Чужими в таком раскладе становятся практически все – а подобное настроение, если судить по теориям урбанистов, приводит к заметному отставанию экономического и технологического развития общества.

После двухмесячной изоляции на карантине граждане пришли к выводам о преимуществах жизни в субурбии, в пригородных зонах, где выше вариативность личного поведения и меньше административный контроль. Но выясняется, что для развития таких зон у нас просто отсутствуют основания – потому что там нет ни дорог, ни инженерных сетей, ни просто пространства для обычных пеших прогулок. И потому вместо дружелюбной внешней среды, которая, как всякое культурное достижение, требует заботы и труда специалистов, там пышно разрастаются привычные национальные сорняки враждебности и изоляции.