Цивилизация
У меня есть ощущение, что мы живем в Новом Средневековье.
Но не в том прекрасном, выдуманном, никогда не существовавшем, с обратной живописной перспективой Андрея Рублева, где привычный мир смотрится чудесным образом преображенным и деформированным. И не в том, в котором Джотто предугадал еще не начавшееся Возрождение.
А во вполне реальном.
Со всей дикой и стыдной смесью садистски понятого христианства и самого незамысловатого язычества. Где цитата из Святого Писания нужна тебе лишь для того, чтобы отказать другому — не похожему на тебя — человеку в праве на существование, хотя соседние слова ставят самого тебя в столь же незавидное положение, ибо ты злоречив, пьяница и к тому же прелюбодей.
Где все твое язычество горит, как незатухающий олимпийский огонь, на водительских бессмысленных иконках, подвешенных к лобовому стеклу, и в твоих амулетах на шее.
И где на самом деле можно нести крашеные яйца на кладбище в Пасху, хотя для этого существует Радоница, которая празднуется во вторник второй недели после поста, о чем бы ты мог знать, если ты уж такой праведник.
В этом смысле мы давно перегнали Америку (хотя Ричард Докинз ничего про нас не писал).
Мы даже в Париже хотели поставить — рядом с Эйфелевой башней — что-то белое, златоглавое и под нерукотворным платом. Хотя могли бы, например, предложить символический памятник Гагарину (все-таки это ж мы полетели первыми в космос, да и с самой башней, как символом новаторской технической мысли, это лучше бы рифмовалось).
Но нет.
И есть пугающее подозрение, что впереди будет только хуже.
…Относительно недавно я написал шутливый пост в одной из социальных сетей, где вскользь упомянул теорию эволюции. В комментариях нашлись люди, заметившие, что эволюция — это не теория вовсе, а всего лишь гипотеза. То есть недоказанное предположение (это я перевожу для любителей амулетов). Среди всех прочих написавших подобное была даже одна женщина-философ.
Тут-то мне, как Феклуше из «Грозы» Островского, и открылась истина.
Как и положено истине, она грохнула громом среди ясного неба.
Весь Палеонтологический музей, понял я, стоит на шатких ножках, как бамбуковая дачная этажерка времен молодости моей бабушки. И скоро он упадет. Потому что нет и не было никакой эволюции. И все это придумали Маркс и Энгельс (это, кстати, был основной аргумент).
Но дальше стало еще хуже. Как и было обещано.
Через два дня по другой ссылке я попал на сайт, где происходило обсуждение новых и, мягко говоря, странных нововведений в школьной программе, среди которых в том числе я увидел и эту фразу: «Однако небольшая кучка атеистических мракобесов не имеет никакого права навязывать свое фриковское мировоззрение всему обществу».
Такого даже Феклуша из «Грозы» Островского не ожидала.
Сами подумайте. «Атеистический мракобес»! Это звучит по меньшей мере гордо. Все остальное уже напоминало нарастающий снежный ком. «В рабочей тетради предлагается раскрасить бабочек и стрекоз. И вопрос: «В какой день создал Бог бабочку и стрекозу?» — пишет в своей отличной саркастической статье «Вероучебный процесс» Наталия Нехлебова. И я тоже не знаю ответа. На пятый? Вместе с рыбами и личинками? Или стрекоза — это гад, и тогда на шестой?
Затем в сети появилась новость про дополненный академический школьный учебник русского языка, где в качестве примеров приводился скан одной из его страниц: «Прочитайте текст из Библии и обсудите с родителями, какое важное задание должен был выполнить Адам — первый человек на земле». На удивленную реплику одного из посетителей сайта, почему в академическом учебнике предлагается такое странное задание, другая читательница новости написала дословно следующее (вы же знаете, интернет сохраняет все): «А давайте тогда и все картины на религиозные темы из галерей повыкидываем как не соответствующие действительности».
Тут уже пришлось вмешаться мне (хотя она и не меня спрашивала).
— Вы, надеюсь, понимаете разницу между картинами на религиозную тему и учебником, опирающимся на научные знания? — спросил я.
На что мне ответили:
— Дмитрий, мы же не знаем этого. Нам приводят скан одной только страницы. Что там на других — нам же неизвестно. Может, на других есть и легенды славян, якутов, могикан, дагонов и прочих французов.
Но что-то мне подсказало (наверное, это опять был голос свыше), что она лукавит. И не сомневается — впрочем, как и я — в том, что там нет ни легенд славян, ни рассказов Оссиана, ни мифов якутов, ни прочих французов.
А есть что-то темное и нечестное, откуда-то выползшее из всех нас и снова опрокинувшее нас в Средневековье.
Без которого мы прекрасно могли б обойтись. Потому что я точно знаю теперь, что, сколько ни крути вокруг себя сказок, рано или поздно ты останешься с собой один на один. И твое знание того, что ты конечен и не повторишься впредь, может тогда наполнить тебя не ужасом и страхом, а силой и готовностью прожить последний день так, как ты и должен его прожить. Без лжи. Что одна мысль, что ты тут не навсегда и за той чертой ничего нет, может дать тебе шанс успеть что-то сделать вовремя. Прыгнуть выше собственной головы. Если ты умеешь прыгать, конечно. Попросить прощения. Договориться и договорить.
И этот осознанный шанс мне кажется прекрасным.
…В интервью одного священника, которое он дал совсем по другой теме, есть тем не менее и такой рассказ (он говорит там про действительно неприятное событие: об украденных из церкви иконах и о реакции одной из стариц этого храма на происшедшую кражу):
«…Когда ей рассказали о краже, ей стало обидно. Сидя в маленькой комнатке дома, она плакала. Вдруг кто-то коснулся ее плеча, обернувшись, она увидела благообразного, убеленного сединой старца, который сказал ей: «Не плачь, Агриппинушка, все будет хорошо». Старица сразу узнала в нем святителя Николая. Это было в 12 часов ночи, и как раз в это время двое милиционеров из Невьянска как бы случайно задерживают в пустой электричке воришку со всеми иконами из храма. Все старые прихожане знают об этом случае. Потом нам рассказали, что похититель был убит в тюрьме».
А вот это мне кажется ужасным.
И пришедший, как в келью, в маленькую комнатку старушки убеленный сединами святитель Николай. И непонятно зачем подчеркнутое священником упоминание того факта, что похитителя икон убили в тюрьме. И да, я знаю, что печатный текст может не передавать интонацию, и очень надеюсь, что в этой фразе не было удовлетворения. И все же. «Потом нам рассказали, что похитителя икон убили в тюрьме».
Жаль, что только убили. Лучше бы сначала мучили. А прикончили бы только на пятый день. Как отплясавшую свою роль стрекозу.
