Цивилизация
В разговоре со Светой чаще всего мелькают ее слова: «Я же любопытная».
Жизнь любопытной девочки, как и всех моих героинь, началась в 1960-е годы в большом уральском городе. Мама была при ней, а со своим отцом Света познакомилась, когда уже самой было за 30.
Училась хорошо, ко всему способная, но особенно к языкам. Ее бабушка, бывшая учительница, выучила внучку английскому, доведя его до совершенства. Комсомолка, спортсменка, красавица была комсоргом школы, а потом даже осталась работать пионервожатой в собственной школе.
Планы были поработать два года пионервожатой, а потом поступать в высшую комсомольскую школу в Москве. Но
когда пришла пора осуществлять замыслы, в стране вовсю бушевала перестройка. С комсомолом не сложилось.
Девочка поступила на филологический факультет университета в родном городе. Способная и любопытная, а к тому же длинноногая и белокурая, вся в деда-финна, университет счастливо окончила. И сразу оказалось, что со всеми ее иностранными языками в начале 1990-х никакой работы в ближайшей округе не было.
В родном городе Света, эксплуатируя свою длинноногость и белокурость, иногда подрабатывала моделью. Или танцевала. Одна из коллег по танцам и сманила ее поехать на полгода в Турцию, зарабатывать танцами и хождением по подиуму.
Оказалось, что в городе Измире, где она собралась танцевать, русских давно не видели, а тем более таких белобрысых.
Света единственный раз в жизни покрасила волосы в черный цвет, чтобы привлекать поменьше внимания.
В середине 1990-х стали появляться российские туристы, интересующиеся историей и памятниками ионического побережья Турции. Работать переводчиком с турецкого, который Света к тому моменту уже выучила, было более выгодно и куда более приятно, чем танцевать. «Но я же любопытная», — сказала Света и выучила еще и историю этого куска Турции. Работать гидом было еще выгоднее. Но никаких современных способов передачи денег маме и бабушке в Россию тогда не было — только поехать самой или найти оказию. Домой моталась часто.
В 1998 году кризисом накрыло русских туристов, их стало намного меньше, агентство обанкротилось, хозяин его, очень хороший человек, который ей много помогал, умер. Света снова осталась без работы. Уехала домой и попала прямо на похороны бабушки.
Знакомые нашли ей работу в Италии. Снова в туризме, в Милане, в маленьком отеле. Итальянский она выучила дома, сидя над учебниками в одиночестве.
Английский, французский учила в университете, а турецкий и итальянский заставила выучить жизнь.
И снова закрутилась бесконечная канитель с документами, разрешениями на работу, поездками домой, перманентным безденежьем, дорогами и самолетами. Неспешная европейская бюрократия иногда так долго держала документы, что зачастую, едва они были выданы, срок их действия уже почти истекал.
В какой-то момент, в аэропорту Шереметьево, будучи уверенной, что летит в Милан, Света обнаружила, что билет выписан до Рима. Отчаиваться было поздно, долетела до Рима, а в автобусе по дороге из аэропорта в город нашла жилье у знакомых в римском пригороде.
Хозяйка квартиры зарабатывала тем, что устраивала русских и украинок домработницами в итальянские семьи. Оценив длинноногость и белокурость Светы, устраивать ее отказалась. И снова курсы, и снова история, и снова памятники.
Она же любопытная, нет, скорее любознательная, если с таким интересом впитывает в себя многовековые рассказы про римские дворцы и улицы, про выщербленный и отполированный столетиями римский мрамор.
Своя семья? Не хватило времени. И, наверное, так часто закручивала жизнь переменой стран и обстоятельств, что даже не было шанса задуматься. Мама постарела, и теперь надо чаще летать домой, чтобы водить ее по врачам, да и просто помогать бесконечно-снежными уральскими зимами. А потом снова Рим, город-праздник, город-сказка, город, воплотивший в себе и собравший в одну горсть прекрасные и страшные страницы истории человечества.
Открывать их людям — это счастье.
