Цивилизация
Роман Наташи Маркович с манящим подзаголовком «Уволена, блин!» был гвоздем недавно прошедшей ярмарки «Книги России». Во всяком случае, ему была обеспечена более чем заметная щитовая реклама. Появление на карте словесности «Рублевского образа жизни» вызвало, как водится, цепную реакцию. Всем захотелось рассказать, как живется, как вообще… С офисных кресел повскакали персонажи Эмилии Прыткиной и Алексея Остальцева, посигналили из джипов герои Владимира Спектра и Евгения Гришковца. Появилась серия «городских» романов под рискованной шапкой «М+Ж», испеченных для издательства «Время» Евгенией Пастернак и Андреем Жвалевским. Даже циничные бездельники, чьи портреты любовно смастерили питерские писатели Аркадий Шугаев и Михаил Болотовский, влились в этот нестройный хор, выступающий от имени «среднего класса».
Заглавие очередного проекта - это предсказуемый маркетинговый ход и одновременно саморазоблачение. Потому что в России «средний класс» мерит себя теми же «рублевскими» критериями. И его синенький скромный диванчик из магазина IKEA - это временная мера.
Вряд ли дело в одной рекламе, но беспомощный хедлайнер выставки расходится с тем же энтузиазмом, с каким недавно потребляли не более продвинутую продукцию Оксаны Робски. Вряд ли нужно пояснять, что это не литература, а инструмент социально-психологической идентификации. В данном случае - более выигрышный, чем признания «избранной», вызывающие рефлекторную зависть, раздражение и нравственные муки в качестве сублимации зависти. Здесь мы имеем чуть подкорректированную «американскую мечту». Некая золушка жила в Перми, любила баскетбол, тяготилась нереализованностью, закончила какие-то «курсы лидеров», втянулась и открыла свой офис, чтобы учить других, уехала в Москву, достигла потолка, вступила в конфликт с начальством, ушла и открыла свой ресторан. Пакет основных идей: Москва - не бог весть что; главное - верить в себя; не боги горшки обжигают; не дрейфь - прорвешься; главное - энергия и связи.
Для начала надо открыть «Яндекс» и набрать в окошке слово «ресторан», а остальное приложится. Не зря же на обложке тиснут кружочек со слоганом: «Покорителям Москвы посвящается».
Известно, что Филипп Дик ошибался, называя «андроидами» всех человекообразных роботов без исключения. В просвещенном феминистками обществе правильнее было бы говорить «антропоид», поскольку «андрос» по-гречески означает всего лишь «мужчина». Но «андроид» - это еще и литературное понятие, часть культурной традиции, хранилище ассоциаций. И героиню романа, и неотделимую от нее Наташу Маркович хочется назвать «андроидом», несмотря на всю абсурдность такого сочетания. Она и сама была бы, скорее всего, не против - так помянутый в ее романе успешный архитектор Гоша считает себя андроидом и гордится своей оригинальностью.
В романе, надо сказать, все гордятся своей неповторимой оригинальностью - стертой до неразличимости и сводящейся к формулам общения, плоским шуткам и скудным страстям из репертуара глянцевых журналов.
«Я обладаю странным свойством - выбирать из всех вариантов самый-самый. Работа у меня самая благородная, болезнь самая ужасная, машина самая быстрая, любовь самая несчастная, ну и т. д. Я - особый случай». Это чудесная формула, своего рода заклинание, программа, эффективно заменяющая интеллект. Героиня Наташи Маркович тем и хороша, что невольно воплощает то самое отталкивающее, что может единственный полноценный и тем уникальный российский мегаполис с человеком, который приехал его «покорять». Тут и «чудесный скоростной автомобиль с турбиной и золотыми дисками», что оставляет далеко позади штабеля мужиков, клонированных то под Шварценеггера, то под Аполлона. И «маленький серебристый компьютер». И клубы внутри Садового кольца. И агрессивно-бессмысленный оптимизм, и броуновское движение «друзей», из которого беспорядочно сыплются какие-то имена вроде «Настюхи Феррари» и «партнера Лехи».
Немалые деньги в оборотах, жалкий тинейджерский язык, шкала ценностей, устоявшаяся под влиянием «Русского Радио». Хотя здоровая конкуренция между кунст-камерами удалась.
Дразнящее своей случайностью «Рублевское» богатство - это еще не все. Оказывается, есть мир, где больше возни и суеты, но меньше денег. Это связано. Этот мир точно так же не умеет о себе рассказать, но зачем-то очень хочет, путается, несет околесицу и в этом качестве нравится своим обитателям. Хороший язык их бы, наверное, обидел. А так «прикольно».
Видимо, это и заставило Майю Кучерскую в кратком отзыве на Полит.ру не просто похвалить способного автора, но еще и всерьез отметить родство с Довлатовым. Классик, кстати, помянут самой Наташей Маркович живенько и с огоньком: «Довлатов, между прочим, мой кумир. Жалко только, что он мужчина. Не в смысле, что хорошо бы наоборот, просто глупо как-то, что меня с мужиком сравнивать будут». Мило и непосредственно, не правда ли?
Наташа Маркович. Anticasual: Уволена, блин! Трогательные истории начинающего ресторатора. М.: Рипол-классик, 2006.
