Цивилизация
Заняться проверкой всех музейных фондов страны пришлось после громкой кражи из Эрмитажа, раскрытой два года назад. Среди прочих вопросов на первое место вышел такой: если с небывалой легкостью разворовывают национальную сокровищницу, что же тогда происходит в остальных музеях? Специальная комиссия изучала ситуацию с сентября 2006 года и пришла к неутешительным выводам: по словам представителя департамента уголовного розыска МВД полковника Ильи Рясного, после проверки 80% списочного музейного состава коллекции обнаружилась чудовищная нехватка экспонатов – около 50 тысяч.
Правда, не в каждом из этих случаев милиция усматривает криминальную подоплеку.
Что-то потеряно при переездах или передано с рук на руки без должного оформления. Но и халатность – род преступления. К тому же у комиссии часто не было возможности разобраться досконально с подлинностью экспонатов. Полковник Рясной в интервью «Интерфаксу» посетовал, что «качество учетов и описаний музейных ценностей не выдерживает никакой критики». Обнаружить подмены, если таковые случались, проверяющие не могли из-за скудной информации в бумагах и отсутствия фотоизображений. Комиссия установила, что только 2,5% от общего количества предметов, хранимых в российских музеях, снабжены в документах фотографиями – хотя закон обязывает иметь снимки во всех случаях. По упомянутой причине истинные масштабы потерь еще долго не будут вскрыты, поскольку проводить экспертизы миллионов единиц хранения затратно и по деньгам, и по времени. До конца 2008 года, когда намечено подвести окончательные итоги ревизии, этого явно не произойдет.
Свое мнение о том, что делать и кто виноват, комиссия скорее всего выразит в отчетном докладе. Но кое-что понятно и так. Большинство пропаж случилось в 90-е годы – вряд ли нужно напоминать, что тогдашний бардак коснулся не одного только музейного хозяйства. Добавьте сюда то обстоятельство, что по уровню национализированного культурного достояния мы давно впереди планеты всей. В советское время, как известно, на частных коллекционеров смотрели с глубочайшим подозрением. Любые произведения искусства и прочие артефакты, обладающие хоть малейшей ценностью, полагалось держать в государственных хранилищах. В итоге здесь собралось такое количество экспонатов, что уследить за всем этим добром стало практически невозможно.
Теоретически речь могла бы идти о частичном разгосударствлении музейного имущества – так, чтобы под началом Минкульта оставалось только самое ценное.
По крайней мере то, что министерство способно проконтролировать. Призывы подобного рода у нас звучали, но ни к чему не привели. И это объяснимо: в условиях слабого учета приступить к частичным распродажам фондов означало бы ввергнуть ситуацию уже в прямую уголовщину. Злоупотребления могли бы приобрести лавинообразный характер. К тому же наше государство, похоже, по-прежнему не готово ни с кем делиться культурным достоянием. Распродать нефтяные скважины и металлургические комбинаты – это пожалуйста, а вот предложить желающим по сходной цене малозначительные вещицы или хотя бы дубликаты из музейных закромов рука ни у кого не подымается. Дескать, святое. Так что, скорее всего, после ревизии власти просто начнут повышать бдительность и закручивать режимные гайки. Меры совершенно резонные, но стратегически проблему не решающие.
Чтобы досконально оценить проблему, «Газета.Ru» сейчас общается со специалистами. Об истинных масштабах российской музейной катастрофы читайте в наших следующих выпусках.
