Цивилизация
Скучная это история – с последним романом Дины Рубиной. История о том, как писательница, с замечательной способностью о чем бы ни писать — непременно опрокидываться в неизжитое прошлое, берется за авантюрный сюжет. Дальше все не в радость – ни рубинской прозе, ни сюжету. Все, что так удачно сошлось в ее «На солнечной стороне улицы», — бегства, страдания, изгнания, плотная масса историй все новых и новых персонажей и собственных ее ярких воспоминаний от детства через всю жизнь — тут сходится со скрипом.
Узелок загадки, завязанный на первой странице, можно отложить на память, и терпеливо обратиться собственно к чтению книги о жизни. Ну и что с того, что герой романа Захар Кордовин в Израиле, Испании, Швейцарии и по всему миру занимается подделкой картин? И что у него всегда при себе пистолет «Глок»? И он великолепно разыгрывает истории с находками своих поддельных шедевров? И что с юными девицами сходится легко, никого не любит, и кто-то хочет его убить? Вам это интересно?
Автору не очень.
А интересна ей Винница лет семьдесят назад. И пожилая еврейская пара, чинно шествующая на купание. Две тетки, Миля и Берта, красящие своих кур одна зеленкой, другая йодом. И колченогий дядя Сеня, влюбленный в Нюсю, а потом в ее дочь Риту. И некая Сильва, сошедшая с ума оттого, что ее брошенный любовник покончил с собой. И другая сумасшедшая – Любка-фашист. И неясная в родстве с этой компанией восьмидесятилетняя тетка, по прозвищу Жука, в Питере, кажется дочка первого в роду Захара Кордовина — художника, не написавшего ни одной картины, но служившего в НКВД и работавшего в Испании, а в 37-ом пустившего себе пулю в лоб, чтобы спасти семью… И прочая, и прочая, такое длинное в гладких, не запоминающихся, деталях, что впору требовать постоянных сносок: кто здесь кому в каком родстве, и почему так подробно обо всех них рассказывает автор, совершенно забросив ловкого художника-мошенника с его «Глоком», женщинами и непонятными угрозами для жизни.
Чтение романов, подобных рубинской «Голубке», взыскует читательской работы.
Действие растянуто во времени и жизнях персонажей на десятилетия, а с учетом еще и истории предков Кордовиных — на века. Потому что предки эти – из испанских евреев, изгнанных с родины в шестнадцатом веке и заделавшихся пиратами, чтобы мстить гонителям на море, грабя испанские галеоны. Все это непросто, ох как непросто!
Почему, в самом деле, одаренный (по свидетельствам самого же автора) художник Захар Кордовин заделался банальным копиистом и незаурядным жуликом? Деньги его, по собственному признанию, не очень интересовали. Слава… Ну уж какая тут слава, прости господи. И к чему потребовалось описание жизни десятков поколений Кордовиных, и как они связаны с поворотом Захара на мошеннический путь? Что это – отголоски судеб испанских Кордоверов, которые честно наживали свой домашний уют, а потом были изгнаны ни за что и пошли в пираты? И то же произошло спустя пятьсот лет с Захаром, которому бывший соратник деда по НКВД посоветовал сматываться из Союза без объяснения причин? И как предки мстили за изгнание, став пиратами, их потомок мстит подделками… кому, за что?
Полный бред.
А может, все куда проще, и дело в банальном Фрейде, ни разу ни единым словом не помянутом? Недаром же колченогого дядю Сёму коробило, оттого что Захар спит с матерью в одной постели до своего совершеннолетия и даже после того, как стал мужчиной. Такими штуками многое можно объяснить. Например, гамлетовскую нерешительность Захара, пятнадцать лет собиравшегося отомстить за друга Андрюшу. Или то, что ни под одной из своих собственных картин он так и не осмелился поставить подпись, и вынужден был сочинять им именитых и не очень гениев в авторы. И великолепную способность соблазнять кого захочет и никого при этом не любить. И уж точно знакомство, под занавес, с юной девочкой Мануэлой из Кордовы, как две капли вылитой его матерью. И шаг навстречу пуле, лишь бы не допустить и тени кровосмешения…
Последняя версия могла бы показаться убедительной, если бы хоть что-нибудь из нее впрямь хотела воплотить писательница.
Чему при опыте, профессионализме и вкусе Дины Рубиной веришь, в общем-то, с трудом.
В конце концов, как начнешь искать объяснения событиям, описанным в «Белой голубке Кордовы», так только рукой махнешь. И придешь к единственному выводу, что не для объяснений и логических связей с мыслями и идеями роман писался. А исключительно для удовольствия. Собственного, писательского, и тех из читателей, что отлично и комфортно чувствуют себя на одной с автором волне памяти. Для кого все ее картинки и люди ярки и живы. И кто мгновенно поддается очарованию этого языка и не находит его ни тягостным, ни плоским, ни скучным.
Дина Рубина. «Белая голубка Кордовы». М., «Эксмо», 2009.
