Цивилизация
Когда Пера Гессле, бессменного вокалиста и лидера Roxette, спрашивают, с чего началась история успеха их дуэта с Мари Фредрикссон, он отвечает, что началось все, когда в Ливерпуле собрались четверо музыкантов и назвались The Beatles. Более остроумного ответа на довольно дурацкий вопрос не придумать, но думать, что в этом ответе все шутка, будет ошибкой. Началось все действительно с встречи не четырех, правда, а пяти парней в шведском Хальмстаде. Случилось это в 1979 году, и назвался новый ансамбль Gyllene Tider. Влияние битлов, как крестных отцов всех на свете бойзбендов, отрицать никто и не думал, тем более что Гессле почти сразу обнаружил талант к написанию слащавых, но невероятно въедливых мелодий. Популярность пришла с выпуском первого же одноименного альбома, а через несколько лет пришло время подумать об экспорте своих произведений. Тогда-то и появилось название Roxette, под которым Gyllene Tider в 1984 выпустили свой первый мини-альбом в США.
Затея обернулась провалом, через год группа распалась, но уже в 1986-м интернациональное словечко пригодилось для того, чтобы назвать совсем другую группу.
К моменту записи первой песни Пер и Мари уже некоторое время приятельствовали, но поработать вместе не доводилось. И вот случайно от написанной музыкантом песни отказалась заявленная вокалистка, а Мари как раз была свободна, и как-то так вышло, что друзья перевели песню на английский, назвали «Neverending Love» и записали ее дуэтом. Сегодня название норовит показаться пророческим, тем более что никакого продолжения проект не предполагал. Однако сингл стал лучшей песней 1986 года в Швеции. До мирового успеха было еще пять лет и три альбома, но судьба проекта была решена.
Так на свет и появилось главное шведское музыкальное достояние со времен ABBA.
С появлением группы в Америке связана еще одна красивая легенда. Дескать, некий студент по обмену привез в Миннеаполис кассету с альбомом «Look Sharp!» и отдал на местное радио. Диджеи про запись, разумеется, забыли, но она случайно попалась местному программному директору. Так песня «The Look» стала первым в карьере группы международным хитом и обеспечила ей всеобщую любовь. Успех закрепила прозвучавшая в «Красотке» «It Must Have Been Love», после которой Roxette получили возможность гастролировать по всему миру.
В следующие шесть лет группа выпустила четыре альбома и уже пару раз побывала в России, где припеву «The Look» подпевали куда лучше, чем любой из песен U2.
В начале нулевых Roxette неожиданно пропали из поля зрения, а существование коллектива оказалось под угрозой. У Мари обнаружили опухоль мозга, с которой она боролась до 2006 года. В результате болезни певица полностью потеряла способности к чтению и письму, а также ослепла на правый глаз. О возвращении к музыке речи не шло, однако, закончив курс реабилитации, она первым делом основала собственный лейбл и занялась записью нового сольника.
Пер Гессле тем временем взялся за сайд-проекты, которых у него всегда было в достатке. Среди них оказался, в частности, реюнион-тур Gyllene Tider, ставший вторым по масштабу в истории концертной Европы.
В прошлом году во время одного из его концертов на сцену поднялась Фредрикссон и официально заявила, что Roxette возвращаются.
Как и все в этой истории, будто бы случайный порыв артистов пришелся как раз на очередной скандинавский бум, то есть как нельзя кстати.
В прошлом году шведы уже посетили «Новую волну» в Юрмале и попали в скандал с Димой Биланом. Народный артист Кабардино-Балкарии жаловался на коллег, мол, они вызвали милицию из-за того, что в его номере играла слишком громкая музыка. Однако поддержать за счет Roxette имидж кутилы Билану не удалось — его слово пока весит меньше, чем слово участников любимой группы короля Швеции, включенной во все путеводители в качестве ключевой достопримечательности.
Что же касается российской гастроли, то у нее есть некий формальный повод: группа сейчас дописывает новый альбом.
Однако никого тут не обмануть, на концерт Roxette надо идти за воспоминаниями. В отличие от исполнителей с «Дискотек 80-х» песни Пера и Мари за прошедшие годы ничуть не утратили ни цепкости, ни хитовости, поскольку, принадлежа все же скорее к поп-цеху, они никогда не гнались за модным звуком, делая ставку на такую, к примеру, старомодную вещь, как мелодия. Конечно, лишняя сентиментальность — дурной тон, но, честное слово, слащавых, но вызывающих неизменные мурашки песен примерно столько же, сколько хороших мелодрам, сравнимых, скажем, с «Красоткой», за любовь к которой никто уж точно ничего не сделает.
