Цивилизация
Лет десять-пятнадцать назад в нашей журналистике было модно вспоминать о том, что Россия и Испания в ХХ веке прошли довольно схожий путь. Схематически он выглядел так: монархия – смута – попытка демократии – гражданская война – долгая диктатура – опять попытка демократии. Разумеется, отличий всякого рода хватало (вспомнить хотя бы, что нынешняя испанская демократия процветает опять-таки под королевской сенью), однако сопоставление не казалось высосанным из пальца. И отечественные публицисты были не прочь его акцентировать, пускай даже для красного словца. А потом перестали. Вполне понятно, почему: Испания после Франко и Россия после Политбюро ЦК КПСС – это все-таки разные модели. И чем дальше в лес, тем все более разные. О причинах рассуждать здесь не возьмемся: можем далеко зайти, да и не совсем это по теме.
Но если аналогии с Испанией в части политики, экономики, прав человека и т. п. выдохлись почти полностью, то в области современного искусства – пока нет.
Отдаленное сходство процессов сохраняется, правда, с учетом хронологической дистанции (диктатура генерала Франсиско Франко закончилась в 1975 году, наши тоталитарные бастионы пали несколько позднее). В обоих случаях векторы до сих пор близки: хочется интегрироваться в мировую культурную ситуацию. Другое дело, что успехи на данном поприще не очень-то соизмеримы. Условно говоря, испанцы на международной арт-сцене давно уже «свои», а мы – все еще «посторонние». Но если не помешают какие-нибудь внехудожественные факторы, тоже непременно вотремся в доверие – рано или поздно. И будем показывать за рубежом собственные коллекции современного искусства – приблизительно такие же, как та, что сейчас привезена испанцами в Москву. Можно сказать, «добру молодцу урок». На будущее.
Особенностей у проекта «Вымысел и реальность» две. Во-первых, предъявлено искусство последнего десятилетия, что само по себе не редкость, конечно, но все же относительная диковина с учетом музейного формата выставки.
Во-вторых, занимателен статус музея Патио Эррериано, расположенного в городе Вальядолид. С него, статуса, и начнем. Музей этот вроде бы частный, однако не в буквальном смысле. На волне популяризации национального современного искусства (читай – в целях все той же интеграции в планетарный процесс) образовалась группа коллекционеров, готовых суммировать усилия. Совокупное собрание нескольких корпоративных коллекций появилось в 1987 году, а спустя пятнадцать лет муниципалитет Вальядолида выделил под него в аренду заброшенный монастырь. Принцип существования музея таков: произведения складываются в общую копилку, однако право собственности на каждое из них остается за реальным владельцем. Пополнение коллекции происходит по согласованию с экспертным советом, то есть нет места «купеческому произволу», хотя все покупки совершаются на деньги частных инвесторов. Согласитесь, что-то толковое в этой схеме проглядывает – особенно если иметь в виду ограниченные возможности государства.
К сегодняшнему дню коллекция Патио Эррериано насчитывает свыше тысячи экспонатов, отражающих развитие испанского искусства – преимущественно в ХХ веке. Но не забыты, понятное дело, и актуальные тенденции.
Именно на них построен выставочный проект знаменитого куратора Марии де Корраль (она в 2005 году отвечала за Венецианскую биеннале, а за десяток лет до того была директором Национального музея королевы Софии в Мадриде). Только оговоримся сразу: концепция под названием «Вымысел и реальность» – это лишь дань привычке не делать выставки просто так, исходя из наличного материала. Международные кураторы шагу не ступят, чтобы не поразглагольствовать о глубинной взаимосвязи того и сего. Такая профессия. Поэтому позвольте избежать пересказа мыслей Марии де Корраль о том, как «прошедшее десятилетие заставило нас пересмотреть традиционные понятия о настоящем и виртуальном мире». Любопытнее обнаружить, что вальядолидская версия современного испанского искусства фактически до запятой совпадает с тем, что именуется International Contemporary Art. Если бы кто-нибудь из приятелей захотел вас разыграть 1 апреля и пригласил на выставку, допустим, «современного немецкого искусства» (предварительно сняв афишу при входе и заменив этикетки) – даю гарантию, вы бы купились. Даже будучи знакомыми со спецификой предмета.
Это говорит не о качестве экспозиции (оно вполне приличное, местами и впрямь музейное), а о тенденции. Увы или супер, кому как, но интернациональные настроения в искусстве действительно достигли пика – и испанские художники наряду с тамошними искусствоведами явно желают выбиться в «передовики». Норовят стать глобализованнее самых отъявленных глобализаторов. Любая работа на этой выставке не просто отсылает к какому-нибудь всемирно известному первоисточнику – она с ним полемизирует по принципу «мы тоже не лаптем щи (то бишь, гаспачо) хлебаем». Фотографическая «дюссельдорфская школа» должна быть заткнута за пояс испанскими вариациями, американским поп-артистам тоже найдется достойный «асимметричный» ответ – и все такое в том же духе. Абстрактная живопись, инсталляция, видеоарт, современная скульптура – буквально все «как у взрослых». Собственно, испанцы и есть «взрослые» (вспомнить про гениев вроде Веласкеса и Гойи, и не будет уже места комплексам), но ведь хочется не потеряться и в сегодняшней ситуации. Доказать что-то себе и окружающим, утвердиться, денег серьезных заработать, в конце концов. Ради этого можно и пренебречь на время какими-то глупостями типа народного темперамента, оттенков родственных чувств, национального восприятия природы, неких глубинных парадигм и детских впечатлений.
Дескать, вот встанем на ноги в международном масштабе, тогда и вернемся к региональной теме. Обязательно вернемся, вы не теряйте надежды...
Рассуждая добродушно, политика музея Патио Эррериано более чем объяснима. Только вот беда: первопроходцы забирают по дороге почти всю добычу (кстати, не столь уж существенно, куда и как они движутся — оголтело вперед, осмысленно назад или импульсивно куда-то в сторону, – это вопрос интуитивного драйва). Прочим перепадает остальное. Идя по чужим следам, всегда будешь находить остатки былых костров (пусть даже с мерцающими угольками), еще съедобные куски недавнего пиршества – и даже оброненные кем-то драгоценности. В принципе, удобно, но ни разу не амбициозно и не соприродно самим себе. Это уже не только про Испанию, а еще и про нас. У нас-то впереди как раз «испанский период», если вдруг не помешают внехудожественные обстоятельства.
