Цивилизация
«Парк», который покажут в Большом в среду и четверг, поставлен французским хореографом, выходцем из Албании Анжленом Прельжокажем. Это перенос спектакля 1994 года, сделанного им в Париже. И национальность автора в данном случае имеет решающее значение: собственно говоря, балет возник из изумленного восхищения постановщика-иностранца труппой Парижской оперы. До прихода в прославленный театр Прельжокаж создал себе имя в области современного танца, после чего руководство балета Opera, чуткое в вопросах репертуара, пригласило креативного новатора. Ему был дан карт-бланш — ставь что хочешь. Столкнувшись с лучшими в мире танцовщиками, хореограф обомлел. «Тут разлит истинный французский дух, артисты хранят в себе этот дух на мышечном, генетическом, клеточном уровне», — впоследствии вспоминал Прельжокаж. Даже житейская манера держаться, какой-нибудь поворот головы, улыбка или жест руки — и те производили особое впечатление. Но это мог заметить лишь незамыленный взгляд со стороны. Албанец Прельжокаж заметил. И придумал способ выразить понимание в танце.
Ему было понятно, что балет надо ставить, во-первых, о нежных чувствах: ведь на второй родине албанца на любви собаку съели.
И очень хотелось чего-то истинно французского, способного до того самого клеточного уровня выразить национальную ментальность.
В голову хореографа пришел образ Версаля – точнее, Версальского парка. Прельжокаж изучил пасторальные картины Ватто, Буше и Фрагонара и увлекся старинными любовными романами. Он зачитывался «Принцессой Клевской», «Опасными связями» и томиками Кребийона-младшего. На стыке рафинированных и одновременно жгучих строк со старинной садово-парковой культурой родился балет «Парк» — оммаж традициям любимой Франции.
Но Прельжокаж не был бы самим собой, если бы не отшатнулся от простой ностальгии. Он жаждал показать истоки, но в современном развитии. Поэтому музыка Моцарта периодически прерывается скрежетом современных композиций. А безымянные герои балета, хоть и одеты в роскошные и красивейшие костюмы XVIII века, но фланируют на фоне металлических деревьев конической формы: актуальное преломление темы регулярного сада. Садовники этого сада, современные купидоны (именно им предназначена «скрежещущая музыка) чем-то похожи на роботов: деловито и заботливо пестуют рафинированных обитателей подведомственной территории, носящих атлас и фижмы, шляпы с перьями и расшитые камзолы, парики и кружевное дезабилье. А обитатели самозабвенно играют в странности любви: для чего еще и нужны тенистые аллеи Версаля?
В первый вечер танцуют Виктория Терешкина и Александр Сергеев, во второй — Диана Вишнева с Константином Зверевым. В идеале смотреть стоит оба состава: это тот случай, когда рекомендовать что-то одно невозможно.
Героиня Терешкиной полна сосредоточенного исступления: в трех великолепных дуэтах она наращивает накал любовных игр, от невинного флирта в ясный полдень до обморочной страсти на фоне ночного неба. Француженка Вишневой почти беспечно купается в океане любви, пленяя неординарной глубиной переживаний. Особенно эффектен момент, когда кавалер, изо всех сил целуя даму, одновременно вертит ее в пространстве, не прикасаясь к женскому телу руками. Она же, не отрывая губ, носится в воздухе по окружности, крепко обхватив партнера за плечи.
Вишнева появится на гастролях еще раз — в одноактном балете «Лабиринт», который можно увидеть 6 апреля. Это постановка американки Марты Грэам, чьим творчеством Диана, желающая расширять репертуар, увлеклась сравнительно недавно.
Балеты Грэам у нас известны мало: ее труппа здесь не выступала. Расцвет легендарной модернистки пришелся на годы, когда в Советском Союзе увлеченно боролись с формализмом в искусстве. Потом хореограф умерла, и без нее все окончательно заглохло. «Лабиринт» основан на древнегреческом мифе о Тезее и Минотавре: герой ритуально спускается в подземелье, где обитает чудище с рогами, и побеждает его. В эту историю феминистка и фрейдистка Греам внесла два существенных изменения. Во-первых, вместо Тезея идет Ариадна, его весьма решительная возлюбленная. Во-вторых,
битва с Минотавром имеет аллегорический характер: это скорее вытеснение личных фобий из подсознания.
Тем не менее сценическое чудовище вполне похоже на человекобыка с рогами, а Ариадна мужественно участвует в мистериальном танце, полном аллюзий: в хореографии нет ничего от ясной «развернутости» классического балета, зато имеется множество ссылок к другим стилям танцев, вплоть до восточных.
Но царит фирменная манера Греам – ее телесные «сжатия» и «расслабления», напоминающие, что тело в пространстве танца подчиняется не иллюзии полетов, как в классике, а земному закону всемирного тяготения.
Два других балета программы, которые тоже покажут в пятницу, не столь значимы. Но один из них, на музыку Шопена, привлечет тех, кто видел фильм «Черный лебедь». Балет «Without» сделан Бенжамином Мильпье в 2008 году в Нью-Йорке. Уже после этого постановщик засветился в картине Аронофски — и прославился.
Название балета — «Без» — видимо, означает отсутствие сюжета: хореограф описал свое творение как «концертные танцы для десяти солистов».
Правда, свою историю рассказывают костюмы исполнителей: танцовщицы сверкают красным, синим, оранжевым и лиловым. Танец вполне корректный: неоклассика, которая не режет глаз непривычностью, намекает на какие-то личные отношения персонажей. Что касается третьего балета, под названием «Простые вещи», то хореограф Эмиль Фаска затеял рассказ о Жанне д'Арк. На сцене есть рыцари и монахи, лилии в декорациях отсылают к королям Франции, а музыка Арво Пярта обязывает постановщика ваять нечто многозначительное. Главное тут — балерина Екатерина Кандаурова в роли Жанны: героиня французского народа сексуально затянута в кожу, одним взмахом длиннющей ноги повелевая стайкой мужчин.
