Цивилизация
Странное ощущение — слышать, как уже изрядно заполненный людьми спорткомплекс «Олимпийский» тонет в звуках голоса Питера Хэммилла, великого семидесятнического певца и поэта-визионера, кажется, ни разу за всю свою долгую жизнь не выступавшего для такого количества слушателей. Тем не менее именно песнями Хэммилла пытала неподготовленную аудиторию компаньон Гаги, диджей и массовичка-затейница Леди Старлайт.
Указанное на афише время начала мероприятия — 19.00 — де-факто относилось именно к её выходу, дальше был довольно изнурительный сет от The Darkness — группы некогда весьма симпатичной, но к настоящему моменту превратившейся в громкий позёрский рок с фальцетом.
Сама Леди Гага появилась на сцене спустя два с половиной часа после того, как в «Олимпийский» стала подтягиваться публика.
Точнее, это обычные зрители стали подтягиваться к семи, а многие «маленькие монстры» (так называются члены фан-клуба Леди Гаги), несмотря на мороз, стали собираться у спорткомплекса ещё с раннего утра. Дело вот в чём:
тех, кто пришёл раньше всех, пускали в так называемую «яму монстров», специальное пространство прямо у сцены,
отделённое от обыкновенного танцующего партера пандусом, по которому во время выступления то и дело дефилировали туда-сюда сама Гага и её танцоры. Мало того что из ямы открывался самый лучший вид на сцену, так ещё и существовала вероятность, что певица ближе к концу выступления решит побрататься с аудиторией и вытащит оттуда на сцену нескольких счастливчиков (забегая вперёд, надо сказать, что Леди Гага в итоге сделала это аж два раза, больше, чем на многих других концертах текущего тура). Поэтому «монстры» подготовились как могли: многие были в диковинных костюмах (под стать самой главной героине вечера), с боевой раскраской на лицах и самодельными плакатами в руках.
«Пожалуйста, возьми меня с собой за кулисы!» — гласил тот, который удалось рассмотреть издалека.
Поначалу, впрочем, главным монстром казалась сама Гага: на сцене она появилась на лошади, которая с пугающим правдоподобием нетерпеливо трясла головой и только что пар из ноздрей не выпускала (организаторы заявляли, что лошадь в шоу «Born This Way Ball» механическая, и вообще это не лошадь, а единорог). Сопровождала певицу целая свита в рыцарской амуниции; после небольшого дефиле вокруг ямы монстров внезапно заиграло прямолинейное intro (вступительный трек поначалу показался фонограммой со стандартным дискотечным «минусом», однако впоследствии выяснилось, что в комнатах воздвигнутого на сцене замка прятались живые музыканты), и вся эта пёстрая компания принялась выделывать под него коленца:
средневековый хоррор спустя всего пару мгновений обернулся постмодернистским балаганом.
Положа руку на сердце, и сам замок на сцене напоминал скорее не аутентичные средневековые образцы, а те архитектурные шедевры, которые строили на своих шести сотках «новые русские» в 90-е: аляповатые башенки, стрельчатые оконца и почему-то католические кресты в навершии. Впрочем, главное в этой декорации — конечно, не архитектурные достоинства, а её мобильность:
подобно детской игрушке-трансформеру замок на протяжении всего концерта жил своей жизнью — стены съезжались и разъезжались, крутые лестницы превращались в изящные балюстрады.
Первые несколько номеров были сыграны на фоне закрытого замка, неприступного, ощерившегося остроконечными башнями. Затем стены разъехались по сторонам, и выяснилось, что внутри обитает гигантское влагалище, из которого вскорости выкарабкалась на свет довольная Леди Гага: «вот так я родилась», «I was born this way!» «Спасибо, кэп», — фыркнула девушка, сидящая рядом со мной. И действительно, на протяжении концерта Гаге ещё не раз предстояло сыграть в капитана Очевидность: например, после пятой песни она внезапно сообщила публике, как её зовут, а ближе к концу сказала, что «приехала сюда, чтобы выступить для вас».
Тем не менее, как показалось, фраза «Born This Way», вынесенная в заголовок целого тура, имеет в этом контексте и другое значение помимо очевидного. Трижды Леди Гага прерывала своё выступление для пламенных спичей — в основном в защиту секс-меньшинств. Больше всего от певицы досталось доморощенным отечественным поборникам морального здоровья нации:
Гага высмеяла питерский закон о пропаганде гомосексуализма, заявив, что, какими бы мы ни были — геями, натуралами, би- или транссексуалами, we are born this way, мы такими рождены, и само понятие пропаганды в этих условиях становится бессмысленным.
«Ну-ка скажите: нам пох…, что о нас думают!» — кричала певица со сцены, и зал охотно отзывался: «Yes! We don't give a f*ck!»
«Мне говорили — не приезжай в Россию, тебя там обязательно арестуют. А я говорю — давайте, арестовывайте! I don't give a f*ck!»
Арестовывать Леди Гагу, конечно, никто не стал, и вообще публика речи певицы воспринимала вполне воодушевлённо — как и всё её шоу, в какой-то момент
ставшее до степени смешения похожим на среднестатистический европейский гей-парад, который в Москве так ни разу и не дали провести.
«Чёрный Иисус, ты же религиозный человек, признайся честно, тебе важно, что о тебе говорят?» — спрашивала Гага у одного из своих танцоров, мулата с иератически застывшими чертами лица, а тот в ответ делал неприличный жест;
сама певица между тем в песне «Heavy Metal Lover» весьма правдоподобно изобразила лесбийский половой акт на мотоцикле с полуобнажённой девушкой из кордебалета.
Конечно, были и те, кто Гаге посвистывал, но в целом, разрозненные свистки тонули в аплодисментах. К тому же, как недавно узнали все россияне, свист в СК «Олимпийский» далеко не всегда означает неодобрительное отношение.
Тем же вечером, однако, стало известно, что
автор пресловутого закона о гей-пропаганде депутат Виталий Милонов уже готовит судебный иск против Леди Гаги за нарушение им же сочиненного правового акта.
Таким образом, он с готовностью заглатывает наживку и становится ещё одним героем её шоу — не зря же певица кричала «арестуйте меня!».
В этом вообще отличительная особенность представления Гаги: здесь нет строго определённого набора персонажей, какой бывает в классицистической драме. В отличие от многих других музыкантов Леди Гага объектом искусства считает не только и не столько песню. По части песен её творчество даже может несколько «провисать»: как показал концерт, старые хиты — «Poker Face», «Just Dance», «Paparazzi», «Alejandro» — продолжают цеплять и качать, тогда как более свежие вещи на их фоне меркнут, а порой и вовсе смотрятся как самоплагиат (мелодический хук в «Judas» практически нота в ноту повторяет «Bad Romance»).
Зато Гага воспринимает как произведение искусства саму себя — достаточно посмотреть, сколько раз она меняет на сцене костюмы, один диковинней другого, — а также свою собственную аудиторию:
каждый из нас уникален, гласит лейтмотив «Born This Way Ball», и каждый из нас должен гордиться собой, культивировать свою инакость, а не пытаться соответствовать непонятно кем придуманным канонам поведения и внешнего вида.
Не удивительно, что ближе к концу публика становится героем шоу в самом прямом смысле: Гага высматривает в «яме монстров» нескольких везуничков и вытаскивает их на сцену. Это самый трогательный момент: посреди всех этих сногсшибательных декораций, перед многотысячным «Олимпийским», рука об руку с недоступной звездой оказываются несколько простых зрителей. От происходящего они совершенно теряют голову: кто-то плачет, кто-то внезапно начинает немотивированно размахивать руками, будто бы «раскачивая» зал. Леди Гага каждого обнимает и говорит несколько слов, а одну девочку даже делает собственной переводчицей: будет шептать ей на ухо текст, который та затем громко прокричит в микрофон на русском языке. Девочка-«монстр», надо сказать, справилась с задачей на ура (хотя фраза о том, что «вы должны осознать, что вы стоящие члены общества», звучала забавно).
В какой-то момент на сцене усилиями Гаги и её внезапной переводчицы возник призрак Алексея Навального: «Россия будет свободной!» — прокричала девочка, и зал ответил громогласным «ура!», почти как на Болотной площади. И ещё: «настало время устроить революцию — сексуальную, политическую и религиозную!».
Теперь главное, чтобы авторы новых законов не привлекли несчастную переводчицу к ответственности за призывы к свержению конституционного строя — до Гаги-то им не дотянуться. Впрочем, одной из последних фраз певицы был призыв к «маленьким монстрам» защищать друг друга, что бы ни случилось. Так что в случае чего за девочку, призывавшую со сцены «Олимпийского» к революции, найдётся кому вступиться.
