Цивилизация
Музыканты «Сплина» с легкой руки критики, а затем и публики оказались удобными мальчиками для битья. В 90-е, когда группа только появилась, ее обвиняли в эпигонстве по отношению к бушевавшему за Ла-Маншем брит-року. После первого большого успеха ругали за откровенную шлягерность двух хитов — «Орбит без сахара» и «Англо-русский словарь», якобы нацеленных исключительно на аудиторию попроще. После раздумчивого альбома «Альтависта», принципиально шлягеров не содержавшего, за «умствование», вроде бы не приличествующее группе, уже зарекомендовавшей себя любимой широкими массами.
И это лишь краткий конспект всего, что довелось выслушать Александру Васильеву и его музыкантам за полтора с лишним десятка лет существования «Сплина».
Мало кто помнит, что именно «Сплин» был одним из детонаторов взрыва «нового рока» в конце 90-х и предвестником бума так называемого рокапопса, пик которого пришелся на миллениумный год («одним из» наряду с «Мумий-троллем», привнесшим на русскую сцену рок в его нежном и метросексуальном изводе). «Сплин» был полной противоположностью группе Ильи Лагутенко — на альбоме 1996 года «Пыльная быль» их лирический герой красиво и очень по-мужски грустил, задирал голову к вершинам деревьев и рассказывал дурацкие сказочки в духе сочинений группы «Король и шут»; годом позже пел гимны экранным Бонни и Клайду, воспевал мистический и макабрический Петербург под музыку в духе The Cure; еще через год примеривался к гранжу, признавался в любви Курту Кобейну и Джиму Моррисону, а также совершал семиминутные психоделические путешествия по линиям Васильевского острова. Страна в это время распевала «Кот кота» и «Утекай» Лагутенко, который тогда выглядел халифом на час, но при этом не забывала и повыть под «Выхода нет» или попрыгать под «Орбит без сахара». И если «Мумий-тролль» взлетел к своей славе из полной неизвестности с помощью лихого продюсерского трюка, то начавший раньше «Сплин» выглядел как прилежный ученик, взявший свое старанием и трудолюбием.
И как ученик, который вдруг, отведав первой серьезной славы, задумался о том, что альбомы пишутся не для хитов:
именно таков был альбом «Альтависта», которым группа закрыла для себя последнее десятилетие второго тысячеления.
Двухтысячные можно было бы назвать золотым веком «Сплина» — и не потому, что в это время сформировался их фирменный, с уклоном в британский сумрак (но без прямого эпигонства) звук. И не потому, что группа вырастала над собой от альбома к альбому, каждый раз как будто представляя новый аудиофильм с каждый раз новой вселенной. Просто вышло так, что все прошлое десятилетие группа писала саундтрек к нашей жизни. Причем иногда в донельзя буквальном смысле — как, например, в песне «SOS» с пластинки «25-й кадр» 2001 года, прозрачнее некуда намекающей на трагедию подлодки «Курск» (даже морзянка, исполняемая в этой композиции на флейте, звучала уместно и пронзительно). А иногда в столь же буквальном смысле провидя будущее. «Кто-то летает кругами над детской площадкой, весь начиненный взрывчаткой...», — написанные за год до событий в Беслане, эти слова из песни «Время, назад» не менее жутко прозвучали и в 2003 году на фестивале «Крылья», на котором произошел взрыв, унесший жизни людей. МЧС и ФСБ тогда попросили коллективы во избежание паники и давки не прекращать концерт, а сократить свои выступления, и те доигрывали свои короткие сеты со стеклянными от ужаса глазами, на ходу выкидывая из списков бодрые и веселые композиции.
И если, скажем, за все 80-е у «Аквариума» вышло две настолько непреходяще актуальных песни — «Полковник Васин» и «Поколение дворников и сторожей», то у «Сплина» в нулевые таких было по несколько штук на альбом.
Это свойство группа Васильева умудрилась не растерять до последнего времени.
Даже несмотря на то что на альбомах откровенные удачи (вроде песни «Праздник» с «Раздвоения личности» с ее изумительно рваным ритмом и отточеными ассонансными рифмами в тексте) стали соседствовать с откровенной ерундой (вроде песни «Мобильный», которую тяжело прослушать даже дважды). Полухипхоповая «Прочь из моей головы» с пластинки «Сигналы из космоса» так и останется лучшей песней десятилетия о последствиях расставаний, а соседствующая с ней «Звезда рок-н-ролла» — самым понятным высказыванием о судьбе рок-артиста хоть в России, хоть за ее пределами.
Главная драма, свойственная лирическому герою песен «Сплина», кажется, унаследована им непосредственно от автора — он парень красивый и умный, но простой.
По-есенински романтичный в текстах, в которых ездят утренние трамваи и троллейбусы, плавают корабли, а по дому гуляют сквозняки и горит газ — и при этом умеющий делать густой, как будто осязаемый звук на уровне, значительно превосходящем другие отечественные аналоги.
Отсюда и огромное количество слушателей надменных и нетерпеливых, которым лень вслушиваться в звук после зачина: «Мне жаль, что тебя не застал летний ливень в июльскую ночь на балтийском заливе, не видела ты волшебства этих линий...» Однако кажется, именно этот внутренний конфликт и обеспечивает Александру Васильеву тот невроз, благодаря которому у него получаются те песни, по которым мы будем вспоминать последние 20 лет своей жизни.
И поэтому приглашение «Сплина» на «Пикник «Афиши» выглядит вполне логичным. Хотя поначалу и кажется какой-то провокацией — где аудитория модного городского гида, а где романтичная молодежь в возрасте от 18 до 45. Хипстерам на концерте будет о чем задуматься — ведь перед ними группа, умудрившаяся соединить Россию и Англию причудливо выстроенным мостом. И это сооружение, кажется, получилось крепче, чем у соседей «Сплина» из модной группы Tesla Boy, потому что соединило не общее, а различное. Не одно инди-поп-благозвучие с другим, а самую что ни на есть соль земли — брит-рок и питерскую рок-поэзию, растущую едва ли не из бардовской песни.
