Цивилизация
— История героев вашей новой книги «Девчонки, я приехал!» разворачивается на фоне строительства первого в мире атомного ледокола «Ленин». Как вы пришли к этой теме?
— Мне кажется, это страшно интересное время — через 10 лет после окончания войны ледокол «Ленин» был спущен на воду. Страна, которая вся лежала в руинах, бралась за такие амбициозные, грандиозные планы вроде строительства ледоколов, железных дорог, электростанций, покорения космоса.
— Насколько сложной была подготовка к описанию каких-то технических моментов в сюжете?
— В прошлом году, когда мы с мужем были в Санкт-Петербурге, нас пустили на верфь Балтийского завода, где достраивался супермощный современный ледокол «Арктика». Мне стало очень интересно написать о кораблях. Затем мы разговаривали с людьми из «Объединенной судостроительной корпорации». Чтобы отыскать то, что мне годилось, понадобилось перелопатить много бумажных архивов. Потому что технической информации полно, но мне больше нужна какая-то эмоциональная: как стенгазеты издавали, какие были сложности у разметчиков, как винты гребные доставляли, потому что их на самом деле не могли доставить по железной дороге — нет приспособлений, чтобы такие огромные конструкции возить. Поэтому я долго ковырялась.
— Над чем вы работаете сейчас?
— Есть роман, который пишется и пока никак не называется. С ним у меня случилась настоящая катастрофа! Я звоню редактору своему и говорю: «Саша, у меня такая катастрофа! У меня героиня Маня Поливанова влюбилась в совершенно постороннего человека. У нее есть вполне прекрасный кавалер, который ей предназначен, и она с ним уже была в предыдущем романе «С небес на землю». Чтобы вы понимали, Саша Шипетина — руководитель огромного подразделения в нашем издательстве. У нее таких авторов, как я, десяток. И она совершенно не должна держать в голове, в кого влюбились герои. Тем не менее она меня внимательно выслушала и сказала, что сердцу не прикажешь, — пусть Маня живет полной жизнью.
— Примеряете ли вы на себя то, что чувствуют герои?
— Нет, в том-то все и дело, что она и любой другой герой меня ни о чем не спрашивают. Они делают то, что считают нужным. И в этом сложность авторской работы, потому что после своего появления герои живут так, как они придуманы. Это люди, которые существуют в силу своего характера, эмоций.
— Сейчас очень популярными стали аудиокниги. Нравится ли вам такая подача произведений?
— Я очень люблю аудиокниги, особенно когда их делают хорошие режиссеры. Существует ошибочное мнение, что если прекрасный артист возьмет и прочитает книгу, это будет хорошо. Мы все сойдем с ума от скуки через 10 минут. Это я вам точно говорю, потому что аудиокниги по моим романам выходят регулярно. Когда над аудиокнигой работает хороший режиссер, а читает, например, Владислав Ветров или Александр Клюквин — это подарок судьбы... А когда это сделано наспех или без души, то это неинтересно.
— Каждая ли ваша книга имеет право на экранизацию?
— Здесь от меня ничего не зависит, этим занимаются продюсеры. Когда мне звонят и говорят: «Мы хотим взять у тебя роман на экранизацию», я говорю: «Берите!». И они берут.
— То есть именно вам звонят, вы сами не предлагаете?
— Нет-нет. Я принимаю предложения.
— Сейчас очень популярны стриминговые сервисы. Обращались ли к вам с просьбой о сотрудничестве с платформами?
— Да. Оно находится в начальной стадии. Пока что мы только примеряемся и готовимся.
— Недавно в Россию зашел Netflix и начал снимать здесь оригинальный контент. Хотели бы вы сотрудничать с таким гигантом?
— Я поражу вас в самое сердце, но я с ним и сотрудничаю.
— Когда об этом проекте можно будет узнать подробнее?
— В связи с тем, что проект довольно масштабный, я думаю, что рассказать подробнее о нем получится не раньше следующего года. Я там сценарист, а Тимур Бекмамбетов — режиссер.
— Как вы оцениваете уровень новых российских сериалов?
— Смотря с чем сравнивать. Разумеется, до британских мы пока не дотягиваем, но постепенно наше кино становится лучше. Именно кино: мне кажется, что это многосерийное кино, которое ошибочно называется сериалами. И это в принципе будущее кинематографа. На эту мысль меня навел Лунгин Павел Семенович. С его точки зрения, которую я разделяю, классические фильмы скоро останутся уделом черных подростков пубертатного периода. С ведрами попкорна они будут приходить в кино и смотреть 158-й ремейк «Человека-паука». А кино для взрослых и относительно умных людей будет многосерийным.
— Какие отечественные сериалы последних лет вы считаете лучшими?
— Мне очень понравился «Новенький» из наших последних, совершенно прекрасный сериал. «Содержанки» — они, мне кажется, всем понравились. Детективные сериалы тоже очень люблю. «Метод» — отличный.
— Есть ли будущее у телевидения?
— На мой взгляд, есть. Понимаете, телевидение — это витринная выкладка, как в книжном магазине. Если у тебя есть возможность прийти в книжный хотя бы на час и пройтись по отделам, везде порыться, все посмотреть — это прекрасно.
— Я пыталась найти ваши странички в соцсетях, но не смогла. Вы не пользуетесь соцсетями?
— Нет, не пользуюсь. У меня огромный круг общения в жизни. Я встречаюсь с читателями, езжу в поездки на телевизионные и литературные конкурсы, мастер-классы, — для меня это отдельное удовольствие и счастье. Потребности замещать живое общение социальными сетями у меня не выработалось.
— Расскажите о вашей дружбе с Дарьей Донцовой.
— У каждого человека есть точки опоры. Они необходимы. У маленьких и молодых людей это родители, у людей постарше — друзья, семья. Для меня Даша — это точка опоры. Мы очень давно с ней знакомы и хорошо друг друга знаем. Мы встречаемся не так часто, но всегда бурно рады друг друга видеть. Наши семьи знакомы друг с другом. Это постоянно присутствующая в моей жизни величина — Донцова. И я этому очень рада. В нашем поле нет никакой конкуренции — каждый пишет для читателя.
— Уже много лет в топе самых популярных писателей в России остаются одни и те же фамилии. Существуют ли молодые талантливые авторы?
— Разумеется, они существуют — для них придумана премия «Русский детектив». В шорт-листе этой премии появляются фамилии, которые стоит почитать.
— Как «Русский детектив» помогает заявить о себе новичкам? Что они получают?
— Возможность быть напечатанным, разговоры вокруг этого, различные голосования, оценочные истории — это очень важно. Мне кажется, что эта премия опоздала лет на 15.
— До того, как стать писателем, вы работали в пресс-службе Бориса Ельцина. Что вам больше всего запомнилось на этой работе?
— Я была совсем молодым человеком, а весь этот политический процесс в 90-х только-только начинал оформляться. Это было очень интересно. Командировки были потрясающие, мы очень много ездили. Я помню всякие верфи в Мурманске, «Уралмаш», космодром, зернохранилища. Я тогда впервые в жизни поняла, сколько страна выращивает хлеба. Это общение с людьми, которые просто мечтали принести стране пользу, сделать жизнь более цивилизованной, сытой, богатой. Люди, которые тогда пришли во власть, к этому стремились. Общение с ними было очень поучительным.
— Почему вы ушли из этой сферы?
— Нас всех уволили. Ничего мы не решали. Поменялись руководители пресс-службы и информационного управления — они, естественно, привели своих людей. Это нормально, в этом нет ничего ужасного. Но я убивалась страшно, потому что из политической журналистики, которая казалась мне вершиной интереса, я попала в программу «Здоровье», где обсуждали проблемы инсулина и зубных щеток. Страданиям моим не было предела. Но потом, естественно, все сошло на нет.
— Вы выпустили свою первую книгу, когда вам было за 30. Как вы к этому пришли?
— Мне было 32 года, и я ее написала месяца за два. Я и раньше в свободное время писала рассказы, очерки никому не нужные, какие-то диалоги. Для меня не было ничего нового в том, чтобы сесть и написать какую-то историю. Новым было то, что мои сестра и муж сказали, что это надо в издательство отнести. Я до сих пор не понимаю, почему они так сказали. Но если бы не это, я бы, наверное, до сих пор все писала в пыльных тетрадках, которые сжигались в весеннем костре на Пасху, потому что они загромождали весь дом и никому не были нужны.
— Что вы можете посоветовать людям, которые в сознательном возрасте считают, что не могут найти себя?
— Для того, чтобы найти себя, нужно искать себя — под лежачий камень вода не течет. Нужно выискивать, что на самом деле человеку интересно. Найдя, это нужно развивать, рыть, копать, стараться как-то приспособить к своей жизни. Я уверяю, у вас все получится. По-другому не бывает. Конечно, в 40 лет стать балериной в Большом театре не получится. Но, если вам очень хочется, вы можете стать, например, балетным обозревателем и подружиться со всеми балеринами, танцовщиками и балетмейстерами мира. Это тоже интересно и будет соответствовать вашей давней мечте.
— Какие у вас мечты и желания на ближайшие годы?
— Я не строю долгосрочных планов с тех пор, как в моей семье умерли все, кто должен был умереть, и те, кто умереть не должен был. Я поняла, что строительство каких-то грандиозных планов — это абсолютная ерунда. В любую минуту все может закончиться. Я питаю надежду на то, что все будут живы и здоровы, что не случится войны, что моим детям будет интересно жить, что я продолжу писать. Потому что все-таки самое интересное в моей жизни — это литературная работа.
