Цивилизация
— Проблемы кипрских банков привели к снижению суверенного рейтинга Кипра до «мусорного» уровня, поскольку активы банковской системы в шесть раз превышают размеры экономики. При этом банковский сектор Кипра нуждается в рекапитализации из-за долговых проблем Греции, гособлигации которой есть в ваших портфелях. Сколько денег необходимо вашему банку, чтобы соответствовать требованиям EBA (European Bank Authority — Европейская банковская организация)?
— Отличие Кипра в том, что у нас в банковской системе много депозитов, как корпоративных, так и физлиц. Если мы возьмем с вами среднюю кипрскую семью, то она чистый вкладчик, то есть у нее есть кредиты, но объем депозитов выше. С этой точки зрения у нас крепкая банковская система. Уровень достаточности капитала один из самых высоких в Европы: в целом по банковской системе он близок к 9%.
Но из EBA пришли с очень строгими стресс-тестами: они считают, что кипрским банкам необходима докапитализация на 3,6 млрд евро. По оценке национального регулятора, необходимо около 2,5 млрд евро. Мы опубликовали наши результаты по стресс-тестам EBA: дефицит капитала при худшем сценарии может составить 2,1 млрд евро, а чтобы соответствовать базельским требованиям — 1,5 млрд евро. Они необходимы, если (и это очень большое если!) Греция списывает 50% долга, тогда мы должны будем изменить структуру капитала. Наш основной конкурент Bank Of Cyprus уже проводит рекапитализацию примерно на 1 млрд евро.
— Где вы рассчитываете найти деньги?
— Во-первых, у нас есть основной акционер, который контролирует около 40%, — Dubai Financial, Marfin Investment Group. Они традиционно поддерживают банк, то есть значительную часть заплатят акционеры. И, конечно, мы выйдем на рынок. Я думаю, если мы убедим рынок, что это последнее увеличение капитала, на которое мы идем, то деньги найдутся.
— Но как вы собираетесь убеждать рынки покупать облигации кипрских банков?
— Понимаю ваши сомнения. Но мы сейчас говорим об акциях, не облигациях. Я думаю, что есть люди, компании, которые специализируются на банках, переживающих кризис. Например, в Ирландии у властей был выкуплен банк по очень низкой цене. Я уверен, что мы найдем людей, которым будет интересно купить акции нашего банка.
Как я буду убеждать их, что это последняя рекапитализация? Во-первых, если мы посмотрим на макроэкономические показатели, наш портфель состоит на 45% из кипрских бумаг, еще на 45% — из греческих, остальное приходится на международные.
В Греции все начнет стабилизироваться уже в следующем году, МВФ ожидает там положительного роста. На Кипре мы также прогнозируем рост экономики.
Более того, в последние недели для Кипра поступают хорошие новости — открытие газовых месторождений в Левантийском бассейне. Далее, у Кипра нет долговых проблем, наш госдолг составляет всего 61% ВВП. Ну и, наконец, Кипр договорился с Россией о предоставлении 2,5 млрд евро, которые дадут стране время «дышать», пока будет происходить стабилизация в регионе.
— Учитывая, что гособлигации Кипра уже «мусорные», не исключаете ли вы дефолт страны?
— Мы пока не увидели дефолта Греции (смеется). Смотрите, российский кредит покрывает 18 месяцев необходимого рефинансирования. Кроме того, Кипр может обратиться к ЕС и МВФ за двусторонними кредитами, как уже сделала Греция, на сумму до 50% ВВП, то есть до 9 млрд евро, хотя нам такие огромные деньги не нужны. Но я думаю, что уже в 2013 году у Кипра будет профицитный бюджет, то есть он сможет генерировать капитал, чтобы покрыть все кредиты. Не забывайте о месторождениях газа. Нет, дефолта Кипра не будет!
— Как вы ожидаете, к чему приведет европейский кризис? Как он будет развиваться?
— Европейский кризис в любом случае будет разрешен. Конечно, сделать это лучше раньше, чем позже. Надеюсь, что уже к Рождеству мы получим какое-то решение.
С моей точки зрения, есть только два пути движения вперед. Первый: Европа выпускает евробонды, посредством которых гарантируются все или часть суверенных долгов. Второй: ЕЦБ становится кредитором последней инстанции и выкупает бонды проблемных стран — Испании, Португалии, Греции. В последнем случае будет негативный эффект, поскольку придется печатать деньги, что отразится на инфляции.
Главная проблема — убедить Германию. Эта страна — чистый вкладчик, рост инфляции «съест» часть их вложений. Поэтому чрезвычайно сложно убедить Берлин, что это необходимо сделать ради чего-то великого.
Но, с другой стороны, Германия — это экспортоориентированная страна, и около 70% германского экспорта приходится на Европу. Большинство стран Южной Европы импортируют ее товары. Поэтому Германия не сможет существовать без европейских стран. И очень важно, чтобы Германия осознала это.
— Меркель негативно относится к обоим из перечисленных вами способов выхода из кризиса. Как вы думаете, те выгоды, которые получит Германия от спасения проблемных стран, перевесят все возражения?
— Я думаю, что других способов просто нет, поэтому обе эти меры должны быть выполнены. Альтернатива — развал еврозоны.
Вы можете себе представить мир, в котором Германия возвращает марку, которая дорожает на 50%, то есть цена каждого германского товара, который идет на экспорт, растет? Не так уж много германских товаров в этом случае будут покупаться в Европе и за ее пределами.
Если еврозона развалится, Германия очень ослабеет, потому что у нее модель экономики ориентирована на экспорт, а не на внутреннее потребление. Германия для Европы то же, что и Китай для США.
— Что вы думаете об идее выкинуть из еврозоны слабые экономики и оставить там, например, Германию, Францию и страны, соблюдающие Маастрихтские соглашения?
— С экономической точки зрения это один из возможных сценариев. Разделение еврозоны может стать главным движением, если евро продолжит падать и каждая страна захочет вернуться к своей валюте. Но напомню, что не так уж просто выйти из еврозоны. Даже если страна захочет, она не может просто взять и выйти, ей должны позволить это сделать.
— Исходя из этого, что будет с Грецией?
— Они не откажутся от евро. Греция сделала очень многое, чтобы получить пакет помощи. В конце концов Греция станет более конкурентоспособной страной, хотя для большинства греков это будет болезненно.
— Чего вы ожидаете от саммита в Брюсселе, который пройдет 9 декабря? Будут ли там приняты какие-то важные решения?
— Честно говоря, не знаю, чего нам ждать.
Политики пообещали слишком много. А сейчас каждый день на счету.
Это один из наиболее важных саммитов. Возможно, мы увидим новое соглашение для Европы, которое будет означать лучшую бюджетную интеграцию. Это императив — достичь такого соглашения или механизма, выводящего из кризиса. Случится ли это? Не знаю.
