Цивилизация
Во вторник депутаты Госдумы и представители религиозных конфессий обсудили президентский законопроект, согласно которому священные тексты православия, мусульманства, иудаизма и буддизма не могут быть признаны экстремистскими. Он был внесен Владимиром Путиным на прошлой неделе.
Текст документа более чем краток и фактически состоит из одной поправки к федеральному закону «О противодействии экстремистской деятельности»: «Библия, Коран, Танах и Ганджур, их содержание и цитаты из них, не могут быть признаны экстремистскими материалами».
Президентская инициатива появилась вскоре после признания Южно-Сахалинским судом книги «Мольба (дуа) к Богу: ее значение и место в Исламе» экстремистским материалом. Причем претензии у суда были к приведенным в книге цитатам Корана.
На столь резонансное событие немедленно отреагировал глава Чечни Рамзан Кадыров. Он опротестовал вердикт Южно-Сахалинского суда в высших инстанциях, а также заявил, что депутаты Госдумы должны принять закон, в соответствии с которым Коран и другие священные тексты не должны быть предметом судебных решений: «Нельзя говорить о реальной свободе совести, если вне закона объявляются базовые ценности религии».
Вскоре депутат Госдумы от Чеченской Республики Шамсаил Саралиев объявил, что уже готовит соответствующий законопроект. Однако Путин всех опередил.
Заседание комитета по делам общественных объединений и религиозных организаций, на котором в преддверии первого чтения рассматривался документ, началось с выступлений депутатов разных фракций.
Почти каждый из них счел своим долгом похвалить законопроект.
«Подобные попытки запретить священные книги или цитаты из них — это лишь удобряет почву для международного терроризма, для подготовки религиозных экстремистов», — заявил глава комитета Ярослав Нилов (ЛДПР).
«Фракция поддерживает концепцию законопроекта», — обозначил позицию КПРФ ее представитель Сергей Обухов.
«Спасибо президенту, что он своей силой взял на себя ответственность этот вопрос решить так, чтобы не было никаких недомолвок и недоразумений», — с благодарностью произнес Александр Тарнавский (СР).
«Что тут обсуждать? Надо срочно принять и довести до сведения молодежи», — потребовала Ирина Гусева (ЕР).
Однако у представителей религиозных конфессий, присутствовавших на заседании, возникли вопросы к законопроекту. Никто из них текст прямо не критиковал, однако постоянно звучали предложения о необходимости внесения тех или иных корректировок.
Выступления священнослужителей происходили фактически по одному и тому же сценарию: едва ли не каждый из них начинал с благодарности Путину, а заканчивал просьбой расширить список священных текстов, упомянутых в законопроекте.
«Помимо священных писаний есть еще Сунна, это второй источник. Изречения пророка также святы. В законопроекте не упоминаются и другие священные тексты», — высказался председатель Совета муфтиев России Рушан Аббясов.
«Оценивать с точки зрения понятий толерантности и терпимости древние священные тексты — занятие бессмысленное», — заявил пресс-секретарь главного раввина России Андрей Глоцер. Он напомнил, что у иудеев есть еще Тора, где собраны в том числе тексты средневековых авторов, в которых при желании легко найти экстремизм. «Имеет смысл все книги, которые старше 100–150 лет, не рассматривать на предмет экстремизма», — резюмировал Глоцер.
Заместитель председателя Синодального отдела по взаимоотношениям Церкви и общества Московского патриархата священник Роман Богдасаров добавил, что помимо Библии надо внести в список священных текстов, которые не могут быть признаны экстремистскими, постановления Вселенских и Поместных соборов, канонические правила, творения святых и богослужебные тексты.
Да и слово «Библия» выступающему не понравилось.
Он напомнил, что на древнегреческом «Библия» означает «книга». Богдасаров предложил заменить это слово в законопроекте на «Священное писание Ветхого и Нового завета». «Это, знаете, любой заезжий проповедник с Запада может преподнести свою Библию как актуальное Священное писание. Есть Евангелие от апостола Фомы, Иуды и так далее. Те люди, которые не разбираются, скажут, что это тоже Библия», — предостерег Богдасаров.
«Хотелось бы еще обратить внимание на редакцию священных текстов. Есть общепринятый, синодальный перевод. А есть протестантские, в которых уже политкорректно изменены некоторые вещи, касающиеся мужеложства и других тем», — добавил представитель старообрядцев Иоанн Курбацкий.
«Видимо, вы читали каких-то западных протестантов. На русский язык эта гадость никогда переводиться не будет, — возмутился председатель пятидесятнического Российского объединенного Союза христиан веры евангельской Сергей Ряховский. — Для нас это один из смертных грехов. Мы все люди многодетные, и для нас важно блюсти благочестие — семейное в первую очередь».
Он призвал собравшихся «не выплеснуть с мутной водой ребеночка» и пока принять законопроект в том виде, в котором он есть: «Дьявол, как известно, кроется в деталях. В дальнейшем будут толкования закона, к нему возможны комментарии».
«Это прецедент, что президент внес такой законопроект, а все фракции поддержали. Главное, что закон есть, а дальше нам придется вместе еще работать.
И важно, чтобы не подумали про нас, что нам дали пальчик, а мы руку откусить пытаемся», — забеспокоился муфтий Москвы, Центрального региона и Чувашии Альбир Крганов.
«Прочитайте пояснительную записку (к законопроекту. — «Газета.Ru») и заключение комитета. Там написано, что законопроект носит превентивный характер. Мы можем его детализировать, но это не изменит концепцию», — успокоил присутствующих первый зампред комитета Михаил Маркелов.
«О превентивной роли можно говорить на стадии принятия. Когда закон вступит в силу, суды будут руководствоваться текстом. Возникнут вопросы. Отдельные проблемы надо исправить своевременно, до того как проект будет принят во втором чтении. РПЦ представит свои предложения», — тихим, но не терпящим возражений голосом пообещала руководитель Юридической службы Московской патриархии Ксения Чернега.
После заседания глава комитета Ярослав Нилов объяснил «Газете.Ru», что пока, скорее всего, в качестве поправки будет рассмотрено только предложение РПЦ о замене слова «Библия» на «Священное писание Ветхого и Нового завета».
«У меня вопрос к представителю администрации президента. А как это не было учтено еще на стадии внесения законопроекта?» — несколько насмешливо поинтересовался коммунист Обухов по поводу возможной поправки.
«Это была такая неожиданность, такой сюрприз, что все в радости сказали: «Согласны хоть на это», — попытался исправить ситуацию Ряховский.
Эксперты «Газеты.Ru» сомневаются, что законопроект в нынешнем виде решит те проблемы, против которых он направлен.
Есть две основные причины запретов религиозных текстов, говорит директор центра «Сова» Александр Верховский. Во-первых, в прокуратуру поступает множество запросов от «бдительных» граждан. Во-вторых, когда подозреваемый проходит по делу об экстремизме, у него изымают соответствующую литературу. И параллельно уголовному процессу начинается гражданский — о запрете изъятых материалов.
Верховский считает, что в существующей версии президентский законопроект ситуацию не исправит, поскольку под запрет прокуратуры подпадает все подряд из-за расплывчатости формулировок закона «О противодействии экстремистской деятельности»: «А указанные (в президентских поправках. — «Газета.Ru») четыре книги никто и не пытался запрещать. На это здравого смысла у прокуроров хватило, хотя запросы на проверку Библии исчислялись сотнями».
При рассмотрении религиозных текстов через призму современного законодательства экстремизм можно найти где угодно,
соглашается доцент Центра изучения религий РГГУ Борис Фаликов. По его словам, логика властей понятна: они взяли четыре основных священных текста традиционных для России конфессий — православия, иудаизма, мусульманства и буддизма. Также запрет на поиск экстремизма в Библии формально выводит из-под удара католиков и протестантов. «Однако если мы возьмем, например, буддизм, то Ганджур — священная книга тибетского буддизма. А ведь есть много священных книг других направлений буддизма», — объясняет эксперт.
По его мнению, сама постановка вопроса в законопроекте в корне неверная, поскольку подчеркивает разницу между разными конфессиями: «Здесь действует оруэлловский принцип: все равны, однако некоторые «равнее» других. Но если законопроект примут хотя бы в нынешнем виде, от него все же будет больше прока, чем вреда».
Впрочем, говорит Фаликов, «это будет только первый шаг»: «Властям надо перестать злоупотреблять поиском экстремизма в религиозных текстах, поскольку здесь всегда открыто поле для невежества и волюнтаризма, запретов из конъюнктурных соображений. Здесь я придерживаюсь подходов из западного права, когда карают не за слова, а само злодеяние».
