Цивилизация
Земля и города на ней принадлежат тем, кто их захватил. Тем, кто их захватил, следовательно, они были нужнее, чем тем, кто их оставил.
— Эдуард Лимонов, «Старик Путешествует»
Qarabag Azerbaycandir!
От Баку до Шуши — около пяти часов езды. Двигаясь по этому пути даже без навигатора, водитель вряд ли заблудится: указатели до «сердца Карабаха» встречают его почти на каждой развилке чуть ли не с самого выезда из столицы. Эти знаки стояли на своих местах даже тогда, когда в расположенный на скале город не мог попасть ни один азербайджанец. Как и ежедневный прогноз погоды в Шуше, указатели последние 28 лет служили для азербайджанцев напоминанием: «этот город — часть нашей страны».
«Иначе люди забыли бы», — констатирует мой сопровождающий Рияд.
Возможно, без этих напоминаний об утраченных в начале 90-х территориях действительно могли забыть. 30 лет — долгий срок.
За это время столица Азербайджана, кажется, полностью забыла о своем советском прошлом — сегодня у Баку больше общего с городами южной Европы, чем с городами бывшего СССР.
В отдельных районах столицы все еще можно увидеть знакомые и родные пятиэтажки-хрущевки, постройки брежневского периода и даже гаражные кооперативы. В генплане обновленного Баку для них не нашлось места, но пока снос этих строений откладывается: республика перераспределяет ресурсы на восстановление освобожденных от контроля непризнанной НКР территорий.
Русскую речь в столице Азербайджана встретить проще, чем советские постройки. Но чем моложе ваш собеседник, тем выше вероятность, что «общий язык» вы с ним не найдете.
Впрочем, пониманию самой распространенной в Баку надписи языковой барьер вряд ли помешает. «Qarabag Azerbaycandir!» — гласят многочисленные билборды, сопровождающие жителей и гостей Баку от самого выхода с трапа самолета в бакинском аэропорту.
Рождение нации
Возвращение на постсоветское пространство ощущается почти сразу после выезда из столицы. На трассе все чаще встречаются советские автомобили, некоторые из них — с местным колоритом. Я несколько раз замечаю классическую «Волгу», переделанную под пикап — в кузове перевозят скот.
Встречающиеся по дороге села и небольшие города похожи на российские. Свидетельством того, что ты находишься в Азербайджане, служат лишь постоянные напоминания о Карабахе и минувшей войне. И эти напоминания, кажется, единственное, что есть общего у столицы и провинции.
Почти в каждом населенном пункте Азербайджана есть мемориальная доска с фотографиями родившихся здесь шахидов — солдат, погибших во время прошлогодней войны. Портреты молодых людей в военной форме можно увидеть также и над дверьми небольших придорожных магазинов или на балконах жилых домов. Сразу понимаешь: в этих семьях потеряли сына.
Но даже больше, чем скорбь, в этих мемориалах чувствуется гордость родителей и односельчан за своих шахидов.
«Наши мужчины — это гордость нашей страны. Каждый солдат, который сражался за возвращение наших земель, каждый шахид, который отдал жизнь за нашу мечту — герой и гордость своей страны и своей семьи», — объясняют мне мои попутчики.
Узнав, что я российский журналист, почти каждый мой собеседник рассказывал историю о двух русских шахидах, которые были с почестями захоронены на мемориальном кладбище в Баку.
«Здесь все мы — азербайджанцы. И тюрки, и русские, и евреи, и лезгины, и другие народы. Все мы — одна нация, и у всех нас — одна цель», — говорят они.
Чем больше общаешься с азербайджанцами, тем яснее понимаешь: Карабах для них — не просто территории. Освобождение этих земель, а теперь их восстановление — национальная идея, объединившая в едином порыве 10 миллионов человек.
Стройка на руинах
Спустя почти четыре часа езды появляется первый КПП — въезд в Физулинский район. Дальше проезд только по пропускам. Освобожденные территории заминированы и будут открыты для широких масс лишь после того, как власти убедятся в их безопасности.
Первая остановка — «воздушные ворота Карабаха», международный аэропорт Физули.
в отдельном репортаже
Современное здание расположилось посреди пустыря. «Не снимайте там, где бардак! Его скоро не будет», — звучит строгий голос. Он принадлежит президенту «Азербайджанских авиалиний» Джахангиру Аскерову, прилетевшему принимать объект.
Отвечая на его вопрос о целях моей поездки, я ошибаюсь с ударением.
«ШушА, не ШУша! Вы в Азербайджане, а не в Армении!» — возмущенно поправляет меня Аскеров.
Несмотря на явное недовольство моей ошибкой, он проводит мне небольшую экскурсию. Повезло.
«Аэропорт построили за восемь месяцев. В январе заложили фундамент, потом два месяца не могли строить из-за погоды. В сентябре приняли первый самолет. Это мировой рекорд. Но… по-другому и быть не могло», — с улыбкой рассказывает Аскеров.
Неподалеку от аэропорта военные тормозят автомобили, образуется небольшая пробка. В нескольких километрах отсюда саперы нашли мину и готовятся ее взрывать. Думаю про себя: ведь мы совсем недалеко от самого первого КПП. Вся площадь освобожденных территорий — более 7,5 тыс. кв. км. Сколько же времени им потребуется, чтобы все разминировать?! Меня уверяют, что за 3-5 лет с этой проблемой разберутся.
Еще одна остановка — снова посреди пустыря, с несколькими руинами.
«Здесь был центр города Физули, — рассказывает мне мой спутник Зея. — В советские годы здесь жили 50 тысяч человек. За годы оккупации от города ничего не осталось. Но мы отстроим его заново».
в отдельном репортаже
Мы едем по новой дороге, проложенной по маршруту, которым азербайджанская армия продвигалась к Шуше. Чуть более ста километров дорожного полотна высокого качества на сложном рельефе появились там, где ничего раньше не было, за несколько месяцев.
До самой Шуши «дорогу победы» окружают лишь руины, небольшие брошенные поселения, заброшенные виноградники, строительная техника и природа. Для себя я решаю: эта дорога — главный символ азербайджанского триумфа.
Шуша. Восстановление города
Шуша — глаз Карабаха. Город расположен на скале — естественная крепость. Увидев его вживую, понимаешь, почему бои за него были главным эпизодом двух карабахских войн. С города открывается вид на всю территорию, остающуюся под контролем непризнанной НКР, в том числе ее столицу Степанакерт (азербайджанцы называют этот город Ханкенди) — несколько ракетных залпов из расположенных в Шуше орудий могли бы решить карабахский вопрос окончательно.
Еще один КПП у самого въезда в город — здесь много военных. У поста — флаги Азербайджана и Турции. В 10 метрах от них — Лачинский коридор, связывающий НКР с Арменией, и пост российских миротворцев. Российский флаг развевается в одиночестве.
в отдельном репортаже
Город кажется потрепанным войной, но не критично. Меня уверяют, что во время второй войны Шуша почти не пострадал, и все руины — отголоски боевых действий в 90-х. Вокруг кипит стройка.
Когда город контролировался НКР, здесь жили около 4 тысяч человек. Сейчас — около 3 тысяч. Треть местных жителей — военные. Остальные — строители, обслуживающий персонал, первые переселенцы, администрация города — все те, кто занимается восстановлением Шуши.
Местный электрик Ниджар на очень неуверенном русском рассказывает мне, что его семья покинула Шушу, когда ему было всего шесть месяцев.
«Когда город вернули, сразу стал думать, как приехать. Больше никогда не уеду. Это дом», — говорит он.
В городе уже работают гостиница, пара ресторанов, магазин, музей Бюль-Бюля — советского оперного певца и уроженца Шуши. Восстановлены несколько памятников, которые были установлены Азербайджаном после обретения независимости и демонтированы армянами после взятия города. В центральной мечети молятся верующие.
в отдельном репортаже
Здания, построенные при армянах, например центр культуры, где проходила последняя инаугурация президента НКР, сравняли с землей. Меня уверяют, что эти решения связаны исключительно с соображениями восстановления города: «Это был новодел, а мы хотим вернуть Шуше исторический облик».
В городской администрации мне объясняют, что после восстановления Шуша станет культурной столицей Азербайджана, центром притяжения туристов. «Все наследие города очень важно для нас. В том числе христианские памятники», — рассказывает собеседник.
Армянскую церковь Газанчы, в которую во время войны попал азербайджанский снаряд, окружили строительными лесами. Но работы здесь не ведутся. Спрашиваю, почему.
«Начали работы, но есть опасения, что стена обрушится. Пригласили итальянцев восстанавливать. Ждем, когда приедут», — отвечают мне.
в отдельном репортаже
В одном из местных заведений удается пообщаться с группой азербайджанских солдат, пришедших на обед. Молодые ребята — на вид им не больше 25 — участвовали в операции по взятию города. По-русски никто из них не говорит — мне помогают объясниться.
— Мы даже подумать не могли, что будет война. Когда все началось, мы думали, что идем на учения.
— Мы ведь даже никогда не видели этот город, эти земли. Но поверьте, все мы мечтали умереть здесь.
— Когда объявили о прекращении огня, что почувствовали?
— Ничего. Было не до этого. У нас был приказ взять Шушу. И мы ее взяли. Испытывали счастье, что смогли выполнить приказ и остаться живыми.
— Для меня просто находиться на этой земле — это уже счастье.
— А к российским миротворцам как относитесь?
— Хорошо относимся. Нормальные ребята. Общаемся через заборчик иногда.
— А как к ним можно относиться? Они же гости на нашей земле. Мы очень хорошо всегда к гостям относимся! Это все дело десятое. Важно то, что мы дома. Вернули свое сердце. Шуша — сердце Азербайджана.
— А вы сами шушинец?
— Нет. Я из Баку. Но на самом деле все азербайджанцы — шушинцы.
Об армянах и России
Главный вопрос, который остается после поездки в Карабах: что дальше? На вопрос о том, будет ли новая война, один из азербайджанских солдат отвечает: «Не знаю, и не могу знать. Но все мы готовы исполнить любой приказ президента».
Большинство азербайджанцев, считают: будет война или нет — зависит только от Армении: «Азербайджан все решил. Мы готовы двигаться дальше». При этом вопрос о будущем непризнанной НКР все также считают решенным: эта территория принадлежит Баку и после ухода российских миротворцев будет контролироваться Баку.
«Никого выгонять оттуда не надо. Армяне живут на территории Азербайджана — мы признаем их право на это. Пусть получают азербайджанские паспорта и все будет хорошо. У нас многонациональная страна», — говорит один из моих собеседников.
Самое радикальное предложение, которое я слышал от азербайджанцев — «лишить армян Нагорного Карабаха избирательного права лет на 10-15». Но большинство и это предложение считают чересчур радикальным.
Собеседник из МИД Азербайджана говорит мне, что будущее региона во многом зависит от России и от того, какую роль Москва решит сыграть в ближайшие годы.
«Ставка на поддержание тлеющего конфликта очевидно не сыграла — ни Армения не стала более пророссийской, ни Азербайджан. Возможно, стоит попробовать сыграть на решение конфликта. Мы ценим ту роль, которую играет Москва, и надеемся, что она в ближайшее время возьмет на себя роль поддержания мира», — говорит он.
Простые азербайджанцы относятся к России намного более холодно: чувствуется их обида за то, что в первую войну Москва склонялась к поддержке Армении, а не к нейтральности.
Роль России во второй войне также воспринимается неоднозначно. Популярно мнение, что «Москва остановила Азербайджан в шаге от окончательной победы».
«У нас нет причин быть пророссийскими. Вы сами нас к Турции толкаете, — отвечает на мои вопросы один бакинец. — Мы не злимся на Россию. Скорее разочарованы».
Все азербайджанцы уверяют меня, что они — народ не злопамятный: «Что было, то прошло. Главное — что будет в будущем».
Свое будущее они видят четко: «Мужчина может ошибиться. Но он не может повторить ошибку. Это значит, что он предаст самого себя, свою семью, свою страну и память своих предков. Свои земли мы больше никогда не уступим».
в отдельном репортаже
