Цивилизация
— Недавно разразился допинговый скандал с российскими легкоатлетами. Как это может отразиться на психологическом состоянии спортсменов?
— Вряд ли спортсмен, даже если он принимает допинг, будет говорить об этом психологу… Фармакологическое обеспечение в спорте правомерно, так как спортсмены живут в непривычном, неестественном для человека режиме. Я бы сказала, что
спорт эволюционно противоестественен, ведь мы «запрограммированы» природой на то, чтобы найти условную «дичь», наесться и прилечь, чтобы сэкономить энергию, не тратить ее попусту.
Колоссальные тренировочные усилия и соответствующие физиологические изменения в организме спортсмена требуют компенсации. Определенные фармакологические препараты, пищевые добавки, витамины используются для ускорения восстановления и сохранения спортивного долголетия. Плохо, если такие вещества приносят вред здоровью или отнесены к разряду допинга. Запреты, связанные с допингом, как раз и появились, чтобы сохранить здоровье спортсмену, чтобы победа не достигалась любой ценой. При этом для спортсмена высокой квалификации принимать какой-либо запрещенный препарат означает все время находиться под дамокловым мечом. В любой момент его могут проверить, аннулировать результат, дисквалифицировать. Постоянно жить с этим риском — психологически очень невыгодное состояние.
— Каким образом спортивный психолог помогает спортсменам восстановиться после поражений?
— Важно понимать общую ситуацию: во-первых, не в каждой (даже сборной) команде есть спортивный психолог, часто эту роль играет тренер, что проблемы психологического плана не снимает. Во-вторых, бывает, что психологи, которые пытаются реализовать себя в спорте, не имеют соответствующей подготовки, что также плохо заканчивается.
Есть опасная тенденция в сборных и клубных командах, когда тренер после неудачного матча или турнира из уважения к спортсменам, из лучших побуждений предлагает забыть проигрыш и начать подготовку с чистого листа. Однако важнее вынести урок и на основе полученного опыта поражения скорректировать тренировочный процесс, а также технико-тактический план борьбы на очередном турнире. Если эта работа не выполняется, психологические «внушения оптимизма» могут и не подействовать.
Спад результатов в команде (как и неуклонный подъем) — процесс закономерный, имеющий причины, предысторию, динамику.
А вот «кризисом» можно назвать возникающее после серии поражений или критического объема травм недоверие команды к тренерскому составу. Оно, это недоверие, начинает быть заметным к середине сезона. Важно «мониторить» состояние команды, обсуждать причины каждой полученной травмы, каждого неудачного выступления и принимать «методические» решения. Таким образом снимается напряжение и взаимное недоверие в спортивном коллективе.
— Какие еще случаи, связанные с переживанием спортсменом сложных ситуаций, были в вашей практике?
— У меня 15-летний опыт работы в статусе спортивного психолога, поэтому случаев могу привести много. Сейчас стоит остановиться на
«синдроме запасного игрока» в клубных командах. Важно, чтобы игрок запаса не чувствовал себя второсортным игроком.
Во время матча он практически не играет, но стоит у площадки, у поля, целиком погружаясь в игру… Дальновидным тренером такие игроки должны быть использованы в качестве «экспертов», которые после игры могут поделиться с ним своими наблюдениями. А вообще «запасные» — это, по сути, «стратегический резерв главного командования». Но как редко такая логика присутствует в командной жизни!
Или вот пример: начинаем работать со спортсменом в ситуации очевидного спада его результативности. Не обязательно причина этого — в особенностях психики или неправильных поведенческих реакциях на происходящее. Возможная причина — в слабой технико-тактической подготовке, взаимно завышенных ожиданиях тренера и спортсмена. Да, можно работать с предстартовым состоянием спортсмена, но если тренер, выпуская его на поле, ринг, ковер, не снабжает своего воспитанника «планом» борьбы, это приводит к тактической беспомощности спортсмена, что и выясняется в ходе наших консультаций. Такие ситуации характерны в основном для детско-юношеского спорта. Но есть интересные случаи и в сборных. Так, например, сдавая в 2014 году свои полномочия президента Союза биатлонистов России, Михаил Прохоров сказал, что
накануне Олимпиады в Сочи психологи тестировали сборную команду, и оказалось, что «многие просто не понимают, для чего выполняют тот или иной объем нагрузок».
Но по сути, если нет такого понимания, значит, и «не работают» эти выполненные объемы, а уверенность в собственных силах тоже не будет высокой…
— Известны случаи, когда молодые спортсмены «выстреливают», а потом пропадают. Как это объясняют психологи?
— Тут может быть много причин, начиная от «звездной болезни» и чрезмерной юношеской самонадеянности, которые рано или поздно подводят, и заканчивая ослаблением усилий в тренировочном процессе или эмоциональным выгоранием. С одной стороны, от успеха тоже надо отдыхать. С другой — наоборот. После удачного выступления ставятся новые ориентиры, видоизменяется планирование нагрузок, разрабатывается новая программа подготовки. А у молодого спортсмена, кстати, могут меняться и жизненные приоритеты, снижаться мотивация. Нужно разбираться в каждом отдельном случае.
— Как готовят спортсменов сборных к серьезным соревнованиям? Как им помогают справиться со стрессом? Есть ли какие-то психологические техники?
— У нас не во всех сборных есть психологи, которые полноценно и системно работают. Например, футбол в плане психологического обеспечения — вообще закрытая зона. Начиная с Олимпийских игр в Ванкувере (с 2010 года), полномочия по обеспечению сборных команд психологами и организации их работы были переданы Федеральному медико-биологическому агентству. В их ведомстве создан соответствующий отдел, который эту работу должен обеспечивать. Периодически на конференциях мы встречаемся с руководителями этого отдела, но
из их докладов становится ясно, что пока осуществляется только психофизиологическое тестирование отдельных команд.
На мой взгляд, пора наконец организовать полноценную систему психолого-педагогического обеспечения сборных. Она должна быть комплексной, относительно универсальной (модульной), алгоритмизированной (гибкой) и доступной для контроля. Методики и техники снятия чрезмерного стресса, повышения концентрации, мобилизации и так далее, безусловно, существуют. К счастью, в наш просвещенный век любой желающий может найти эту информацию в интернете и специальной литературе. Этим психологическое «усиление» часто и ограничивается. Но в сложной, почти «космической» системе спортивной подготовки такого фрагмента явно недостаточно.
— Как выстраиваются программы подготовки к серьезным соревнованиям?
— Соревнования — это проверка достигнутого на тренировках уровня подготовленности, и после такой проверки корректируется дальнейшая тренировочная работа. На соревнования нужно идти не как на экзамен с непредсказуемым финалом, а как на праздник — «праздник моей готовности». Но часто спортсмен думает либо о том, как было бы хорошо выиграть, либо как бы не проиграть. Оба подхода чреваты поражением, так как спортивный успех зависит не только от самого спортсмена, но и от соперников, партнеров по команде, судейства, погоды, технического оснащения. Думать о конечном результате неконструктивно! Задача спортсмена на соревнованиях — выполнить заранее подготовленный план, особые технико-тактические задачи, реализовать в сложных условиях то, что было наработано в предшествующем тренировочном цикле. Мы часто говорим:
зная цель своего пути, смотрите не на горизонт, а под ноги! Очень полезно переводить соревновательную ответственность в определенный кураж типа «Сейчас у меня есть прекрасная возможность проверить себя и узнать что-то новое!».
Психологическую программу подготовки к соревнованиям мы разрабатываем индивидуально под каждого спортсмена. И она включает 5–10 пунктов. Но одна из задач этого этапа — сформулировать и научиться «включать» то состояние, которое нужно для максимальной соревновательной эффективности. Например, я заранее прошу спортсмена подобрать 10 слов, описывающих его «оптимальное боевое состояние». Дальше список сокращается до пяти, затем — до трех слов. К этим определениям мы подбираем простые физические действия: если оказывается, что особенно важно быть сосредоточенным, то состояние это может, например, «включаться» за счет нахмуренных бровей. Нужна «злость»? Договариваемся, что «включателем» станет медленное сжимание кулаков. Но решить — мало, нужны тренировки. В результате спортсмен выходит на старт и уже точно знает, каким он должен быть и как он может достичь или восстановить нужное ему состояние.
— В вашей лаборатории проводится диагностика личности спортсменов. Расскажите, для каких видов спорта какие личностные качества считаются значимыми?
— Непростой вопрос. Был период в работе спортивных психологов, когда искали так называемые модельные характеристики идеального спортсмена. Например, модельными могли считаться средние показатели какой-либо сборной команды. Чем не модель? Причем это касалось не только психологических качеств, но и показателей физической подготовленности. Считалось, что в ближайшем резерве (в детско-юношеском спорте) нужно развивать именно эти качества. Для игровых видов спорта важна подвижность нервных процессов, умение быстро перестраиваться в сложных ситуациях. Для циклических видов спорта (например, бег на длинные дистанции, лыжные гонки) больше подошел бы спортсмен с уравновешенной нервной системой, рассудительный, спокойный, умеющий собраться, сконцентрироваться, выдерживать напряжение, ничего не замечая вокруг. Игровик, «ничего не замечающий вокруг», не сможет читать игру, правильно оценивать ситуацию, взаимодействовать с партнерами и соперниками.
Но такая логика верна лишь отчасти. Мне нравится подход, использующий уникальность каждого. В индивидуальной работе со спортсменом мы прежде всего опираемся на те его сильные качества, которые уже есть, и рекомендуем использовать специально подобранные для него способы психологического настроя, коррекции состояния.
Все остальное рассматриваем в качестве «психологического ресурса» и стараемся развивать. Безусловно, есть качества, которые должны быть у всех спортсменов, независимо от того, шахматист он или футболист. Это целеустремленность, воля, «соревновательность», умение быстро восстанавливаться после поражения, делать правильные выводы и упорно трудиться.
— Какие научные журналы, конференции востребованы в спортивной психологии? Какое место занимают российские специалисты в мире?
— У нас в стране есть рецензируемые журналы «Спортивный психолог», «Вестник спортивной науки», «Спортивная медицина: наука и практика», «Экстремальная деятельность человека» и другие, где публикуются материалы по спортивной психологии. За рубежом — International Journal of Sport and Exercise Psychology, Journal of Applied Psychology, Journal of Sport Administration and Supervision, Journal of Personality and Social Psychology. Из конференций — ежегодно на базе РГУФКСиТ проводятся «Рудиковские чтения», в Санкт-Петербурге — «Ананьевские чтения», где успешно работает секция спортивной психологии. Вопросы психологической подготовки спортсменов рассматриваются практически на каждой научно-практической конференции, организуемой Минспортом России.
Но боюсь, что известность наших специалистов в мире сейчас не очень высока.
Назову три проблемы. Во-первых, подготовка кадров. В МГУ и РГУФКе, где готовят спортивных психологов, конечно, дают определeнные базовые знания. А спортивной науке и практике сейчас интереснее технологии, системы, полноценный комплекс научно-методического обеспечения. Во-вторых, знание английского языка. Не многие спортивные психологи старшего поколения им свободно владеют. И получается, что молодым специалистам, знающим язык, недостает системности в подготовке, а старшему поколению — легкости в коммуникации с зарубежными коллегами или командами. Третье и самое главное — у нас в сфере спортивной психологии, как и вообще в науке, до сих пор очень скудное финансирование. Большинство специалистов только за свой счет могут ездить даже на российские конференции. Официальная публикация в рецензируемом российском журнале стоит от шести до восьми тысяч, а заведующий отделом Федерального научного центра получает примерно 14 тыс. руб. в месяц с учетом всех надбавок. Да, искать спонсоров, грантовую поддержку можно и нужно, но о мировом «звучании» говорить всe сложнее. Тем не менее работа идeт, есть и технологии, и результаты, и надежда.