Цивилизация
Процесс по делу Политковской объявили закрытым. В среду на первом рассмотрении дела по существу судья Московского окружного военного суда вынес решение о том, что ни на одно заседание прессу не пустят.
Поводом для беспрецедентного решения стало нежелание присяжных появляться в зале суда в присутствии прессы.
Сначала большинству журналистов секретари объяснили, что места на всех в зале не хватит. После этого председательствующий судья Евгений Зубов зачитал записку, переданную ему присяжными через секретаря. Она гласила, что коллегия не намерена покидать совещательную комнату, пока в зале будет находиться пресса. «В связи с этим процесс решено сделать закрытым», — резюмировал Зубов.
Опротестовать данное решение пытались как адвокаты потерпевшей стороны, так и защитники обвиняемых. «Никакого законного основания на это нет. В законе ничего об этом не говорится. Если бы на них оказывалось давление или им поступали угрозы, то было бы другое дело. Это фотоаппараты и видеокамеры, а не оружие», — заявил адвокат обвиняемых Мурад Мусаев, указывая на журналистов. С ним согласилась и адвокат потерпевшей стороны Карина Москаленко. «Мы приветствовали решение суда, когда процесс было решено сделать открытым, а присяжные могли заранее заявить о самоотводе или о поступавших в их адрес угрозах. Нужно было разъяснить присяжным, что у них нет оснований бояться своего народа и прессы», — заявила она.
Но суд отклонил протесты обеих сторон, и просочившихся в зал суда корреспондентов пяти газет и ряда информагентств заставили покинуть помещение.
Прокуроры, присутствовавшие на заседании, решили промолчать. Вместе с корреспондентами из зала суда попросили удалиться и родственников обвиняемых братьев Махмудовых — одного из братьев и их мать Залпу Махмудову. В их отсутствие судья решил с адвокатами и прокурорами организационные вопросы — кто будет выступать первым и формат вступительного слова обвинения. После этого в заседании был объявлен 40-минутный перерыв. Присяжные из совещательной комнаты так и не вышли.
«Я глубоко разочарована, но я сделала все что могла, чтобы процесс был открытым», — призналась, выходя из зала суда, корреспонденту «Газеты.Ru» адвокат Москаленко. «Я считаю, что на закрытие процесса была изначальная установка, потому что такой позор стыдно выносить на свет», — сказал Мусаев, имея в виду состав обвинения. Мать обвиняемых братьев Махмудовых также была разочарована. «Мои дети безвинно сидят: очных ставок не было, улик нет. Я их вырастила, я ими горжусь. Они мне сказали, что перед Аллахом чисты», — сказала она и направилась расспрашивать журналистов о подробностях происходящего в зале суда.
Главный редактор «Новой газеты» Дмитрий Муратов назвал решение судьи Зубова «глубоко ошибочным и беспринципным». «Мы уважаем институт присяжных, но прекрасно понимаем, что это решение чисто политическое. Нельзя утаивать от нас, от общества, как готовилось убийство Анны Павловны и как действовали агенты тайных служб, чтобы осуществить его», — сказал он «Газете.Ru». «Я это сегодня сразу понял: когда на улице 30 человек журналистов, а для заседания выбирают крошечный зал, значит, что процесс будет закрытым», — добавил он. Муратов отметил, что изначально Зубов обещал сделать процесс закрытым только в том случае, если присяжным будут угрожать. «Но им никто не мог угрожать, потому что просто не успел. После визита Лукина и решения об открытости процесса они опомнились и решили снова его закрыть», — сказал он.
Напомним, что на предварительные слушания по делу в понедельник прессу пустили — корреспонденты прошли в зал вслед за уполномоченным по правам человека в РФ Владимиром Лукиным.
«Этот процесс должен быть гласным», — утверждал главный редактор «Новой газеты», где работала Политковская, Дмитрий Муратов. На том же настаивали и представители обвиняемых. «Мы хотим, чтобы весь мир увидел, с каким позором обвинение вышло в суд! — восклицал Мусаев. — Это дело пустое, доказательств вины подсудимых в нем нет».
Закрытого рассмотрения дела требовала гособвинитель. «В связи с тем, что в семи томах дела имеются материалы, содержащие государственную тайну, и на стадии предварительного следствия им был присвоен гриф «секретно», рассмотрение уголовного дела возможно только в закрытом режиме», — заявила ходатайство прокурор Вера Пашковская. «Мы имеем на этот счет другое мнение, — парировала адвокат Москаленко. — Мы от имени потерпевших просим обеспечить рассмотрение дела в открытом заседании. Публичные слушания дают фактические, а не иллюзорные гарантии справедливого разбирательства. Это тем более справедливо в случае с делом об убийстве журналистки Анны Политковской».
Поддержал на предварительном заседании оппонентов и защитник Мусаев. «Прокурор сказала, что в семи томах содержатся секретные сведения. Так вот, речь идет всего о нескольких листах дела», — заявил адвокат. Подсудимые с ним согласились. «Из 49 томов дела ни одного секретного материала я не видел», — позволил себе ремарку Хаджикурбанов.
«В ходатайстве стороны обвинения отказано», — резюмировал пятиминутные прения судья.
Но уже тогда оговорился: «Если кто-то из присяжных заявит о давлении на них, я закрою процесс». Не прошло и двух дней, как судья выполнил свое обещание.
Заседанием в понедельник Лукин остался доволен. Уполномоченный по правам человека тогда сказал «Газете.Ru», что постарается прийти на несколько
заседаний по делу Политковской. «Я интересуюсь этим процессом», — признался он. Пустят ли омбудсмена в военный суд теперь — неизвестно.
Журналистка «Новой газеты» Политковская была застрелена 7 октября 2006 года в подъезде дома на Лесной улице в Москве. На скамье подсудимых четыре человека: бывший сотрудник ФСБ Павел Рягузов, ранее судимый Сергей Хаджикурбанов (в прошлом сотрудник УБОП) и двое братьев Махмудовых — Джабраил и Ибрагим. По версии следствия, Хаджикурбанов был одним из организаторов преступления, а Махмудовы — пособниками. Рягузова первоначально также подозревали в участии в подготовке покушения на Политковскую, но подтверждения этой версии не нашлось. Сейчас он проходит по другому эпизоду: следствие считает, что Рягузов вместе с Хаджикурбановым в 2002 году похитил предпринимателя Эдуарда Поникарова и требовал за его освобождение $10 тыс.
