Цивилизация
В пятницу в Верховном суде Белоруссии продолжился процесс по уголовному делу о теракте в минском метро и других взрывах в Минске и Витебске. Судебное разбирательство проходит в формате открытого заседания в зале минского Дома правосудия, но в зале суда запрещена фото- и видеосъемка, глушится мобильная связь. Во второй день разбирательства на судебном заседании присутствовало совсем немного зрителей, хотя накануне, в четверг, зал был полон.
Дмитрий Коновалов обвиняется в совершении более 30 преступных эпизодов: неоднократных хулиганских действиях с применением взрывчатых веществ, совершенных в Витебске, взрыве в Минске в День независимости в 2008 году, а также в теракте в минском метро 11 апреля 2011 года. Второму подсудимому Владиславу Ковалеву вменяется в вину участие в 15 эпизодах, в том числе соучастие в теракте 11 апреля, недонесение о совершенных и готовящихся особо тяжких преступлениях, а также незаконные действия с оружием.
Накануне оба подсудимых признали свою вину частично, в том числе во взрывах 3 июля 2008 года и 11 апреля 2011 года. Но в пятницу их позиция переменилась.
На втором заседании на вопросы прокурора отвечал преимущественно Ковалев, который, по версии следствия, сам не приводил в действие взрывное устройство в метро. Ковалев не признал свою вину в соучастии в преступлении: «Не подтверждаю свои показания, так как они были даны под давлением».
«Я говорил, что был в курсе того, что Дмитрий Коновалов взрывал в Витебске, в Минске. Я давал эти показания под давлением — психологическим», — сказал он. Также Ковалев уточнил, что физического насилия к нему не применяли, «за исключением одного тычка».
Мотивом признания вины он назвал, в частности, то, что из соседнего кабинета в СИЗО КГБ услышал крики Коновалова.
«Сказали: отсидишь за недонесение два года, терроризм к тебе никто не будет применять. Я давал показания, потому что был напуган», — сказал Ковалев в суде. «Так чего вы испугались?» — спросил прокурор. «Расстрела испугался. Мне объяснили, что минимум мне дадут 25 лет, а скорее всего, расстрел. Меня запугали», — ответил Ковалев.
По мнению Ковалева, Коновалов не взрывал бомбу в метро.
«Я думаю, Дмитрий не взрывал бомбу в 2011 году. Мало ли что там показывали», — сказал он, говоря о кадрах с камер видеонаблюдения. Также, по его словам, ему показывали кадры, где Коновалов шел в метро с сумкой, но не показали запись, где он был без сумки.
Ковалев также рассказал, что 10 апреля, за день до взрыва, он с Дмитрием Коноваловым пил водку в компании девушек. «9 апреля Коновалов позвонил мне на сим-карту, которую я использовал для интернета, и сказал, что приедет в Минск», — рассказал обвиняемый в ходе судебного допроса. Он отметил, что ничего не знал о готовящемся взрыве в метро и «не интересовался, с какой целью Коновалов приехал». По его словам, «сумка Дмитрия Коновалова была тяжелой, примерно 10—15 килограммов. Одному, наверное, тяжело было бы нести». Он также заявил, что ничего не знал о содержимом сумки и «не делал предположений на этот счет».
10 апреля, прибыв на съемную квартиру в Минске, молодые люди купили в магазине водку, другие напитки и продукты, рассказал суду Ковалев: «Водку пили за встречу, разговаривали, телевизор смотрели». Потом Коновалов пригласил девушек, с которыми познакомился в интернете. До их приезда Коновалов куда-то уезжал.
Когда девушки приехали, компания купила спиртное и все вместе отправились на квартиру. «Там общались, болтали ни о чем. Девушки вино пили, мы с Дмитрием — водку. Одна девушка собралась и ушла. Осталась Яна Почицкая. Я на диване заснул. Яна осталась вроде бы с Дмитрием за ширмой».
Утром 11 апреля (в день взрыва в метро) девушка разбудила Ковалева, и он поехал на работу, откуда в середине дня самовольно ушел, так как «там было делать нечего». В квартиру его впустила Яна, а через 10—15 минут пришел Коновалов с пивом, фруктами и салатом. «Мы общались, телевизор смотрели. Дмитрий выпивал мало. Сказал, что надо будет съездить куда-то и пить не будет».
По словам Ковалева, 11 апреля они допоздна выпивали, и Коновалов вечером примерно на час отлучился из квартиры.
Сначала Ковалев заявил, что не знал, куда точно идет его знакомый, а потом добавил, что «не хотел, чтобы он пьяный ехал в метро». Когда ему задали вопрос, как он узнал, что Коновалов пойдет в метро, Ковалев запутался, и ответа не последовало.
Когда Коновалов вернулся, Ковалев и Почицкая смотрели телевизор. «Видели репортаж о взрыве. Там показывали кадры из метрополитена. Мы с Яной сидели на диване, а Дима, по-моему, спал уже... Мы не полностью смотрели это», — сообщил он, отметив, что он и девушка были шокированы. На следующий день, 12 апреля, Почицкая плакала, смотря репортаж о взрыве, а Коновалов успокаивал ее, говоря, что «все будет хорошо», вспоминал Ковалев.
Также Ковалев рассказал, что, когда Коновалов вернулся (по версии следствия — после совершенного им взрыва в метро), он «был в нормальном настроении, весело шутил, смеялся». На вопрос прокурора, что так развеселило Коновалова, Ковалев ответил: «Да он вообще веселый».
12 апреля, продолжил подсудимый, весь следующий день после взрыва они провели дома, продолжали пить водку и общаться. «Легли спать, нас разбудили сотрудники милиции в масках. Когда разбудили меня, Коновалов уже сидел в прихожей в наручниках», — поведал Ковалев.
Продолжая выступление, он вспомнил историю своего знакомства с Коноваловым. «Мы знали друг друга с первого класса. Учились вместе, наверное, до восьмого. У Коновалова было увлечение химией и пиротехникой. Взрывпакеты взрывали вместе, в основном на Новый год. Взрывали на улице, не считая эпизодов со взрывом стекол в подъездах».
Тем не менее он не смог однозначно ответить на вопрос, были ли они друзьями, сказав лишь, что у них с Коноваловым были общие интересы, но не уточнил, какие именно: «Я ему доверял».
Белорусские оппозиционеры относятся к официальной версии обвинения критически. Опальный полковник белорусских спецслужб Владимир Бородач так прокомментировал услышанное в суде: «Мотивов, заказчиков, организаторов преступления, исполнителей нет. Всё в одном лице — в Коновалове. Но у всех преступников, даже одиночек (Михасевича, Чикатило, Лектора), имеются собственные мотивы и цели совершения преступлений. У одиночек орудия преступлений доступны, примитивны и не требуют особой изобретательности. Они не пытаются изнасиловать, убить своих жертвы на глазах президента или всей страны».
Взрывы 2008—2011 годов являются результатом проведения спецопераций, организованы и исполнены профессионалами высокого класса под прикрытием влиятельных работников спецслужб», — пишет Бородач на сайте оппозиционной «Хартии-97».
