Цивилизация
В пятницу правозащитная ассоциация «Агора» пожаловалась в Генпрокуратуру и Министерство юстиции на нарушения прав адвокатов. В основу жалобы организация положила свой доклад, также обнародованный в пятницу. Правозащитники просят власти изучить их исследование и принять соответствующие меры реагирования.
Доклад был подготовлен совместно с правозащитниками «РосУзника», которые занимаются защитой оппозиционеров, задержанных по политическим мотивам. Как отмечают авторы, в ходе его подготовки был опрошен 31 адвокат из Москвы, Санкт-Петербурга, Воронежской, Владимирской, Нижегородской, Самарской, Свердловской, Тюменской областей, Татарстана и Краснодарского края. Правозащитники попытались выяснить, как госорганы мешают адвокатам работать по резонансным уголовным делам.
Исследовалась деятельность адвокатов «по так называемым политическим или околополитическим делам», отмечается в докладе.
В исследовании, в частности, приняли участие адвокаты Алексея Навального, Pussy Riot, фигурантов «болотного дела», известных бизнесменов, антифашистов и националистов. Правозащитники зафиксировали 96 случаев препятствования адвокатской деятельности за последние три года. «Важно подчеркнуть, что некоторые факты носят характер многократных, системных и длящихся», — отмечается в докладе. Адвокаты жаловались как на препятствия со стороны полиции и ФСИН, мешающих попасть в изоляторы к подзащитным, так и со стороны следователей.
Правозащитники выделили несколько видов нарушения прав адвокатов: попытки возбуждения уголовных дел, попытки лишения статуса, попытки отстранения от защиты, взлом электронной почты и аккаунтов в социальных сетях, прослушивание телефонных переговоров, незаконные обыски и досмотры, угрозы, в том числе физической расправы.
Также им удалось зафиксировать, что следователи иногда незаконно пытаются отобрать у них подписки о неразглашении данных предварительного расследования, не допускают в дело, отказывают в ознакомлении с документами, не уведомляют о движении по делу, систематически игнорируют ходатайства, которые могут поставить под сомнение официальную версию и позицию следствия.
Так, в августе 2013 года следователи требовали прекратить статус адвоката Фарита Муртазина, защищающего фигуранта «болотного дела» Артема Савелова, из-за якобы необоснованного затягивания расследования и срыва следственных действий.
В марте Следственный комитет пытался возбудить уголовное дело в отношении адвокатов Алексея Навального — Вадима Кобзева и Ольги Михайловой, из-за того что они якобы разгласили данные предварительного расследования. В мае были взломаны учетные записи в электронной почте, Skype и Facebook сразу у трех адвокатов — Ольги Гнездиловой, Дмитрия Динзе и Светланы Сидоркиной. Кроме того, адвокаты Дмитрий Динзе и Сергей Голубок в Санкт-Петербурге сталкивались с угрозами физической расправы за оказание юридической помощи ЛГБТ-активистам.
«Газета.Ru» также опросила несколько адвокатов, которые чаще занимаются не политическими, а экономическими делами или простым криминалом. Как выяснилось, большинство из них сталкиваются с теми же проблемами.
Так, адвокат Александр Антипов, представлявший интересы Уильяма Браудера на стадии следствия, рассказал, что сталкивался практически со всеми нарушениями, перечисленными правозащитниками. С той разницей, что он не замечал прослушки своего телефона, у него не производились обыски и его всегда допускали к делу.
Адвокат Алексей Мошанский, участвовавший в деле об убийстве главы Российского фонда инвалидов войны в Афганистане (РФИВА) Михаила Лиходея, напротив, препятствий в своей работе практически не встречал. «Может, просто я в судах больше работаю, чем на предварительном следствии, — сказал он. — Иногда бывает, что затягивают выдачу разрешения на свидание, но крайне редко. Ходатайства следователи не игнорируют, они могут отказать в удовлетворении. У каждого, наверное, свои методы работы. Когда я подаю ходатайство, на втором экземпляре прошу поставить отметку о получении. Если в течение трех суток нет ответа, тогда пишется жалоба».
С некоторыми нарушениями, обозначенными «Агорой», сталкивалась адвокат Мария Малаховская, представлявшая интересы одного из членов банды НСО (организация запрещена в России)-Север» и фигуранта второго дела о беспорядках на Манежной площади.
«Я сталкивалась с неправомерными действиями следователя, — рассказала она. — Я предъявила ордер, но от меня требовали разрешения следователя на свидание, хотя это неконституционно. Следователь не может не разрешить. Мне тогда сказали, что со мной пойдет сотрудник. Я уже хотела уйти, но поняла, что это установка, чтобы не допустить адвоката, поэтому я согласилась пойти вместе с сотрудником. Если бы я пошла жаловаться в суд, на это ушло бы несколько рабочих дней, за это время могли надавить на подзащитного».
По ее словам, лишить адвокатского статуса ее однажды пытался коллега, «так называемый ментовской адвокат». «У меня создалось впечатление, что он приятель следователя, — отметила Малаховская. — Его, конечно, осекли, но в результате моя репутация в глазах моего подзащитного была в какой-то степени подорвана. В результате он отказался от моих услуг и изменил показания, которые поставили его под очень сильный удар. Я пыталась потом этот результат смягчить, и у меня в какой-то степени это получилось, но, если бы не эта ситуация, я бы добилась лучшего. Потом я сама написала жалобу в адвокатскую палату, и этого адвоката самого чуть не лишили статуса».
Признаки прослушки телефона, по ее словам, были, но официальных подтверждений у нее нет. Угрозы были только со стороны других обвиняемых.
По подозрению Малаховской, это могло быть связано с тем, что следователи им пообещали в обмен максимально мягкие условия пребывания в колонии. Обысков не было, и подписок о неразглашении у нее никогда не брали.
«Отказывали в ознакомлении с документами, — рассказала Малаховская. — Было многоэпизодное дело, и мне дали материалы для ознакомления. При этом не сказали, что возбуждались другие уголовные дела в разных отделениях милиции и в рамках этих преступлений мой подзащитный был допрошен другими следователями. Потом все эти дела объединили в одно».
В деле «НСО-Север» Малаховская сталкивалась с тем, что следователь игнорировал доказательства. По ее словам, с места преступления были изъяты две шапки, которые следователь отправил на «запаховую экспертизу». Эксперты выяснили, что одна из них принадлежит обвиняемому, а вторая — неизвестному лицу. Это играло на руку ее подзащитному, который также подозревался в совершении этого преступления, но в результате экспертиза из дела была выброшена.
Известный адвокат Мурад Мусаев сталкивался практически со всеми проблемами, за исключением обысков и попыток лишения адвокатского статуса.
«Возбуждение уголовного дела — это как раз мой случай, в отношении меня его возбудили, — сказал он. — Попытки лишения статуса не было, но угрозы бывают регулярно. Как правило, то, за что они грозят лишением статуса, не является даже основанием для возбуждения дисциплинарного производства, это чаще понты, чем реальные угрозы. С необоснованным отводом я сталкивался как минимум дважды в довольно крупных делах. В последний раз по чисто экономическому делу. К примеру, следователь посылает тебе повестку о вызове на допрос в качестве свидетеля, ты крутишь ему пальцем у виска, а он говорит: ничего не знаю, ты пойдешь свидетелем, а значит, не можешь быть адвокатом. Хотя УПК, наоборот, запрещает придавать статус свидетеля адвокату».
С прослушиванием телефонов адвокат Мусаев сталкивался регулярно, в трех-четырех случаях он получал подтверждения. По его словам, в последний раз запись его телефонных переговоров прозвучала в передаче «Человек и закон».
«Угрозы физической расправы — это обыденность, я даже не обращаю на это внимания, — признался адвокат. — Подписка о неразглашении — это любимый прием любого следователя даже в тех случаях, когда тебя ни в какую тайну не посвящают. Они отбирают эти подписки, чтобы потом шантажировать и пытаться ограничить публичность процесса предварительного следствия. Отказ в ознакомлении с документами, конечно, происходит, но здесь все зависит от того, насколько активен сам адвокат. В этом случае у адвоката достаточно инструментов, чтобы вынудить следователя поступить по закону. Конечно, это занимает время и силы».
Игнорирование своих ходатайств Мусаев не замечал, а вот систематический отказ в их удовлетворении — это, по его словам, «азбука практики уголовных процессов». «К этому я могу добавить еще провокацию преступления, когда следователь с оперативниками пытается спровоцировать адвоката на взятку, — отметил Мусаев. — Я сам с этим сталкивался неоднократно.
Года два назад меня пытались спровоцировать на взятку гаишникам, но, как только у меня завязался с ними конфликт по этому поводу, тут же выскочили шесть-семь оперов в масках с пистолетами. Это происходило в аэропорту Внуково. На все жалобы нам ответили, что неизвестно, кто это был».
