Цивилизация
Режиссер Валерий Фокин рассказал, почему в свое время он взвалил на себя такую ношу, как Александринка.
«Никогда не задумывался над ношей, потому что ноши брал и до того. Театр Ермоловой был очень непростой, центр Мейерхольда, который создавался с нуля. Чем труднее, тем было лучше для меня. Люблю вызовы и сложности. Во многом меня заводило то, что этот театр довольно плотно был связан с Мейерхольдом. Он проработал там 10 лет до 1917 года, потом в Москве, будучи руководителем своего театра, на репетициях неоднократно вспоминал Александринку и ее тогдашних стариков — артистов, с которыми работал.
Еще до Александринки я подумал: «Странно, что один из главных авангардистов вспоминает старый рутинный академический театр. С ним работают на репетиции Гарин, Ильинский, а он говорит: «А вот Юрьев был, он бы сыграл, а вы так не можете!» Сейчас я понимаю, почему: в той школе в Александринском театре в некоторых мастерах осталось чувство театральности, способность слить несколько жанров в один, как коктейль, и всё это преподнести. Ему не хватало этого коктейля.
Так совпало, что я попал в Александринский театр, поставив спектакль по сценарию Мейерхольда, по партитуре его знаменитого «Ревизора». Но мне и сейчас интересно там, хотя прошло почти 16 лет. Я вижу, что при очень радикальном, живом и внимательном отношении академический театр может быть живым и современным. Всё зависит не от вывески и не от количества лет, хотя Александринке 262 года, а от того, чем театр занимается, какие задачи перед собой ставит.
Иногда театр в подвале может быть мертвым, несмотря на то что там вроде бы все молодые прыгают. А зачем прыгают? Возраст и здание не играют роли, важны живые вещи, они чувствуются. Это можно сказать и про Александринский театр, и про Художественный, и про любой другой», — цитирует его слова газета «Известия».
