Цивилизация
— В Москве вы стали бронзовым призером этапа Гран-при. Максимально удовлетворены результатом?
— Я была разочарована моим падением в короткой программе, произвольная мне удалась лучше, но даже если бы я провела идеальную короткую, я все равно оказалась бы на третьем месте после Александры Трусовой и Евгении Медведевой. Так что я очень горжусь медалью этапа Гран-при в Москве, как и бронзой во Франции.
— Каково было выступать в произвольной программе после Евгении Медведевой, которую очень сильно поддерживали российские фанаты?
— Это был особенный опыт, который я навсегда запомню. Кататься было здорово, потому что зрители были очень раззадорены.
Какая-то часть меня была рада за Евгению, поскольку она очень хорошо проявила себя перед родной публикой.
К тому же моя задача из-за ее прекрасного выступления не изменилась. Я сохраняла концентрацию на своем прокате.
— До этого сезона вы брали медаль Гран-при лишь в 2016 году, когда стали второй на Skate America. После этого почти три года у вас не было серьезных наград и вдруг — сразу две медали Гран-при. В чем причина такого прогресса?
— Подъем начался с предыдущего сезона, который я считаю пока что лучшим в своей карьере (Белл стала бронзовым призером чемпионата США и победила на World Team Trophy в составе сборной, правда, на чемпионате мира была лишь девятой. — «Газета.Ru»).
Летом я очень много работала с бывшим одногруппником Адамом Риппоном, который теперь является моим хореографом и одним из тренеров.
Я сказала ему: «Не хочу опустить планку ниже того уровня, который я уже продемонстрировала», и он меня прекрасно понял, потому что сам был спортсменом.
В итоге он заставил меня очень много работать. Даже когда день подходил к концу, Адам говорил: «Неважно, что ты устала, чего тебе сейчас хочется, ты должна много раз прокатывать программы, давай еще».
Я приняла такую ментальность, и это действительно сработало! Я испытала сильные эмоции, когда победила на своем первом турнире в этом сезоне — челленджере «Небельхорн Трофи».
При этом чувство было двояким: ты вроде бы очень рад, но с другой стороны ожидания от самого себя в преддверии другого турнира повышаются. Однако я уже чувствовала, что способна забраться высоко.
— Выходит, что ключом к стремительному прогрессу стали тренерские методы Адама Риппона, который сам завершил карьеру спортсмена совсем недавно?
— Да, определенно (смеется)! По крайней мере, он сыграл в этом огромную роль. Рафаэль Арутюнян, конечно, остается моим главным тренером, и он очень сильно повлиял на мой успех, но ежедневная тяжелая работа с Адамом оказала большой эффект именно перед этим сезоном.
Он имеет невероятный опыт как фигурист, участвовал в Олимпийских играх (Риппон — бронзовый призер Пхенчхана-2018 в командном турнире. — «Газета.Ru»), много раз брал медали на этапах Гран-при. Так что я с удовольствием принимаю все его советы и включаю их в работу.
— Если говорить о вашем основном тренере Арутюняне, то вы как-то упоминали, что у вас ушло два года, чтобы привыкнуть к его тренерскому стилю.
— Да, он мне сразу сказал: «Мне нужно два года на работу с тобой, и затем мы увидим явный прогресс». Два года как раз пришлись на прошлый сезон, и да — Рафаэль был прав. Даже когда я не хочу, чтобы он был прав, он всегда прав (смеется). Теперь передо мной стоит задача сохранять то, что мы наработали.
— Что было для вас самым удивительным в начале работы с Арутюняном?
— То, что у него совершенно другой стиль постановки техники. Однако найти с ним общий язык оказалось невероятно просто: Рафаэль очень прямолинейный. Мои предыдущие тренеры много говорили, разводили размышления о чем-то, а он просто говорит, как есть.
Если что-то выглядит плохо, и ты не справляешься, он сразу тебе все выскажет. Поначалу меня это шокировало, но Арутюнян очень честный, и я его за это уважаю.
— Вы говорили, что у вас нет даже запланированных занятий с Арутюняном, в то время как в России тренер контролирует много аспектов жизни спортсмена.
— В первые два года нашего сотрудничества Рафаэль тоже уделял мне много времени. Но затем он сказал: «Ты уже взрослая. Я не буду водить тебя за руку больше. Я дал тебе все необходимые инструменты для работы. В группе сейчас много других фигуристов, а ты уже все знаешь, и нет смысла в том, чтобы я говорил тебе одно и то же».
Частично по этой причине я начала больше работать с Адамом, чтобы он помогал мне советами ежедневно, но я очень уважаю Арутюняна за его слова.
Они наполнили меня уверенностью в том, что я могу сама контролировать свою карьеру, они заставили меня стать более зрелой личностью. Я действительно уже взрослая, мне 23 года, и я знаю, как все делать.
К тому же Рафаэль по-прежнему уделяет мне время и внимательно следит за моими тренировками. Он говорит: «Я вижу все, что ты делаешь, не думай, что я не смотрю». И он знает, когда мне нужно сказать что-то, а когда лучше оставить как есть.
— Риппон, который теперь является для вас и тренером, и хореографом, поставил вам короткую программу под зажигательные песни Бритни Спирс «Radar» и «Work», но там встречается нецензурная лексика. Не сомневались ли вы в таком выборе?
— Когда Адам впервые подошел и сказал, что я должна кататься под Бритни, я ответила: «Ну не знаю, это не мой стиль, к тому же там есть непечатные слова, мы не можем себе позволить…»
В общем я не была уверена, что судьи примут такое, однако очень доверяла ему, поэтому все-таки решила попробовать. Теперь я считаю, что это круто, — показывать другую сторону себя. К тому же Адам смиксовал мою музыку, как диджей, так что это единичный экземпляр, больше никто не катается под такой вариант песен Бритни.
Сейчас в фигурном катании есть невероятные спортсменки, которые прыгают четверные и тройной аксель. И, может быть, я могла бы выделиться в этом мире чем-то уникальным — например, своей короткой программой.
— Если немного углубиться в тему четверных, то что вы думаете по поводу такого технического прогресса у девушек?
— Мне очень интересно выступать в такую эру фигурного катания, когда спорт стремительно развивается в плане техники, и соревноваться с теми, кто умеет крутить квады и тройной аксель. Я не считаю, что огромное преимущество спортсменок с четверными несправедливо, хотя это вообще не мое дело, давать баллы все равно будут судьи.
Не знаю, останется ли исполнение четверных привилегией отдельных одаренных фигуристок или через десять лет все девушки будут с легкостью это делать, но уже сейчас кажется, что необходимо иметь квады, чтобы претендовать на большие победы.
— Возвращаясь к программам: произвольную вам поставила хореограф Ше-Линн Бурн, которая в этом сезоне также работала с Евгенией Медведевой и Елизаветой Туктамышевой.
— Да, я была очень рада сделать с ней программу — мы работали уже второй год подряд. Она прислала мне варианты музыки, и среди них была «Hallelujah», которая мне всегда нравилась, так что я сразу согласилась.
Ше-Линн — очень популярный хореограф, который сотрудничает со многими фигуристами, но при этом она реально талантлива в том, чтобы уловить индивидуальность каждого из нас.
Она изучает спортсмена и эффективно использует все его сильные стороны, помогает показать то, что ты можешь лучше всего.
— Вы упоминали, что планируете изучать тройной аксель. Есть желание повторить достижение Туктамышевой, которая исполняет этот элемент в 22 года?
— Да, Лиза может служить мне источником вдохновения совершенно точно! Я очень уважаю ее. У Туктамышевой был тройной аксель в юном возрасте, потом она его теряла и несколько лет боролась, чтобы вернуть. Теперь она вновь стала очень сильной, делает два трикселя в произвольной — это очень впечатляет и лишний раз доказывает, что у нас нет ограничений. Однако я иду в своем ритме, и пока для меня важно стабильно показывать то, что я могу сейчас.
— До московского этапа вы выступали на Гран-при во Франции, откуда родом ваш молодой человек Ромен Понсар...
— Да, это был очень особенный турнир для меня, потому что я не видела Ромена с августа. Во Франции это наконец произошло, так что я была очень счастлива, когда узнала, что поеду туда.
Кроме того, там был Нейтан Чен, с которым мы близко дружим, но мало видимся из-за его учебы в Йеле. А в Гренобле мы встретились все втроем, и это было похоже на воссоединение семьи (смеется).
— Во Франции также произошел смешной случай: вам вручили золотую медаль Алены Косторной.
— Да-да!
Когда мне ее надели, я заметила, что она как-то сильно светится. Но подумала: «Окей, просто блестящая медаль». Однако потом Алина Загитова наклонилась со своей ступеньки пьедестала и произнесла: «Мне кажется, это золото».
Я участвовала во многих соревнованиях и шоу вместе с Алиной, так что мы подружились. После ее слов я посмотрела внимательно и такая: «О боже, это реально золото».
И решила сама вручить медаль Алене. Поздравила ее, пожала руку, а потом мы все просто смеялись на подиуме, так что это был веселый момент.
— С кем из российских фигуристок вы еще поддерживаете хорошие отношения? Евгения Медведева, например, подходила и поздравляла вас после завоевания бронзовой медали.
— Я уважаю каждую из них как спортсменку и как личность, но больше всего мне довелось общаться с Алиной. С другими российскими фигуристками я пока не так знакома, но они все очень милые.
Думаю, что самые близкие отношения из россиянок у меня с Загитовой, потому что мы много вместе участвовали в шоу, но Евгению я тоже уважаю.
Евгения Медведева обняла и поздравила с бронзовой медалью американку Мэрайю Белл pic.twitter.com/Wr6sxJiQgO
— Эльвира Ондар (@Elvira_Kha) November 16, 2019
