Цивилизация
В Камерном музыкальном театре Бориса Покровского в режиме строгой секретности презентовали премьеру постановки оперы Георга Фридриха Генделя «Цезарь и Клеопатра». Чтобы не дать 150 зрителям уснуть под барочную музыку, артисты с грохотом катались по сцене и бродили по зрительному залу, распевая арии и ансамбли.
Недоумение, ужас и детское любопытство читались в глазах пожилого администратора и двух его подчиненных, большеглазых девиц-близнецов, изучавших через толстое стекло закрытых входных дверей театра обескураженных оперных критиков. Профессиональные меломаны, опоздавшие на полчаса, с огромным трудом убедили администрацию театра в том, что они не террористы, отчаянно жестикулируя и просовывая в дверные щели раскрытые паспорта, пресс-карты и прочие удостоверения личности с фотографиями и печатями.
Хотя премьеру по старой русской традиции и задержали минут на тридцать, душераздирающий эпизод — вынос на сцену кровоточащей оторванной головы — опоздавшим увидеть не посчастливилось (голова по сюжету принадлежит врагу Цезаря полководцу Помпею). Триста лет назад время, наверное, тянулось медленнее и никого не удивляло, что вокальные диалоги распевались длинными затейливыми орнаментами мелодических рулад, за которыми настоящий смысл происходящего быстро терялся, растворяясь в самолюбовании артистов. Поэтому и оперы все были статичными (бегая по лестницам и танцуя вальсы и гавоты, такие рулады не вытянешь). Ряженные в доспехи и разноцветные перья певцы-кастраты в исступлении драли глотки, сложив блаженно руки на животах, совсем не задумываясь о том, что поют. Опера «Цезарь и Клеопатра» не была исключением, ибо писалась в пору расцвета знаменитого Фаринелли, от вокала которого дамы падали в обморок, а конкуренты антрепренеров братьев Броски (тот же Гендель, кстати) разорялись, пытаясь противопоставить всемогуществу идола-кастрата с диапазоном в три с половиной октавы мощные хоры, инкрустированные изящным аккомпанементом клавесинов и скрипок.
Постановщик нынешней московской премьеры старейший в мире оперный режиссер Борис Покровский, который если не Генделя, то уж Ленина живого видел точно, решил адаптировать барочную классику под современную оперную моду. Вместо красочных расписных занавесов с изображением разнообразных пирамид, кариатид и прочих атрибутов древнего мира перед зрителями московского Камерного театра предстала абсолютно пустая треугольная сцена, в зеркальном пластике которой отражались золотые египетские иероглифы двух треугольных панелей. Умопомрачительные римские шлемы и доспехи блистали золотом и серебром, а египетские диадемы переливались всеми цветами радуги так, будто их только что купили через дорогу от театра в бутиках «Шопард» или «Тиффани».
Музыкальная сторона премьеры значительно уступала роскоши сценографии и костюмов. Чтобы соответствовать духу времени и не дать зрителям уснуть в течение заплетенного руладами и трелями трехчасового действа, Покровский заставил артистов во время пения пританцовывать, нелепо топать ногами, бегать по сцене, исполнять арии и ариозо, лежа на спине и даже прохаживаясь между рядами в зрительном зале.
Скопцы теперь не в моде, и партию кастрата (Цезаря) переписали, опустив октавой ниже и поручив баритону Алексею Мочалову. Известный своим звездным исполнением «Антиформалистического райка» Шостаковича под аккомпанемент спиваковских «Виртуозов», певец измочалил своим глуховатым голосом сложнейшую барочную партию до неузнаваемости: вместо того чтобы ювелирно выпевать все прелести вокальной партитуры, он порой просто скандировал итальянский текст. Беспомощность Цезаря с лихвой компенсировала Клеопатра — Ксения Лесничая. Юная красавица с фигурой Мэрилин Монро успевала не только успешно справляться со всеми музыкальными трудностями, но и в такт музыке совершать весьма фривольные тазобедренные движения. Качественным вокалом порадовал и хор, однако звездой спектакля стал 34-летний Герман Юкавский, исполнивший роль брата Клеопатры Птолемея. Его необычная манера актерской игры вызвала бурю восторга. Юкавскому удалось освежить вычурную генделевскую фреску изрядной долей доброго русского юмора, да так, что зрители, презрев оперные условности, начали в конце концов искренне хохотать над его похождениями и затопали ногами, когда безголосый Цезарь и беспрестанно помахивающая бедрами Клеопатра овладели властью в Египте.
Когда упал занавес, разгоревшиеся в зале страсти смог утихомирить только директор и главный дирижер театра Лев Оссовский, объявивший, что ему давеча исполнилось 80 лет, и пригласивший всех гостей Камерного театра пройти в фойе – поднять бокал за его здоровье.
Премьерные показы «Цезаря и Клеопатры» пройдут 5, 17 и 19 ноября.
