Цивилизация
В понедельник, после четырехдневного перерыва, продолжились слушания по делу акционеров НК ЮКОС Михаила Ходорковского и Платона Лебедева. На этот раз из свидетелей обвинения допросили Петра Классена, заместителя генерального директора Института по удобрениям и инсектофунгицидам (НИУИФ). Как выяснилось, за время расследования «дела ЮКОСа» Классен понизился в должности: в 1995 году он занимал пост генерального директора. Прокурора интересовал инвестиционный конкурс по продаже 44% акций НИУИФ, на котором победила «Уоллтон», фирма, которая имела непосредственное отношение к банку МЕНАТЕП.
Свидетель рассказал, что инвестиционную программу институт готовил совместно с Госкомимуществом, причем инвестпрограмма была очень формализована, так что даже у сотрудников института вызывала сомнение возможность ее реализации. По словам Классена, формальность инвестпрограммы заключалась, в частности, в том, что она создавала права и обязанности для третьих лиц, которые не являлись участниками соглашения.
Как рассказал Классен, совместно с человеком, представившимся главой «Уоллтон», Сергеем Усачевым он подписывал акт о финансировании инвестпрограммы, в связи с этим институт получил от акционера весь объем средств. Деньги пролежали на счету ровно день, а затем, согласно договоренности, были отправлены обратно. Классен пояснил, что именно он сделал приписку «не обременены инвестобязательствами» на договорах, когда «Уоллтон» стал реализовывать свой пакет акций. По его словам, Усачев ему грозил увольнением в случае, если он не подпишет бумагу о том, что соглашение выполнено. На предварительном следствии выяснилось, что Усачев, с которым имел дело Классен, это не тот Сергей Усачев – глава «Уоллтон», который был представлен Классену на следствии и проходит по делу как один из свидетелей обвинения.
Классен подчеркнул, что в 2000 году согласно инвестиционным обязательствам был проведен ремонт основного здания и произведена модернизация оборудования. Расхождение имелось лишь в некотором затягивании сроков и прочих формальностях, но по сути все инвестиционные обязательства были выполнены.
В перерыве координатор защиты Генрих Падва заявил, что Классен дал показания, в которых ничего существенного ни для обвинения, ни для защиты не содержалось. «Один момент в его показаниях вызывает очень серьезные подозрения у обвинения: это то, что деньги в один и тот же день были переведены на счет НИУИФ и списаны с него. Однако и этому свидетель сумел дать определенные объяснения», — сказал Падва.
По окончанию допроса свидетеля слово взял адвокат главы МФО МЕНАТЕП Лебедева Константин Ривкин. Он заявил ходатайство, в котором напомнил суду о своей прежней просьбе. 30 сентября Ривкин заявил суду о пропаже из материалов дела одного из важных доказательства обвинения – корпоративных карт American Express. В обвинительном заключении и в деле не раз идут ссылки на карты, якобы изъятые у Лебедева при обыске дачи в Жуковке. По версии следствия, по картам можно понять, какую должность занимал Лебедев в якобы подставной компании Status Services Limited и как он уходил от налогов. Когда две недели назад адвокаты просили найти эти корпоративные карты, это вызвало возмущение у прокурора, который так внятно и не смог объяснить, куда пропали карты, а судья заявила, что предметом ходатайств могут являться только те документы, которые были уже исследованы, а к картам, которые еще не фигурировали на процессе, это не относится. Так карты и остались «в неустановленном месте и использовались в целях, о которых можно только догадываться».
Однако Ривкин решил проявить настойчивость. На этот раз он уже сам выяснил, где карты. По его словам, они остались в деле Василия Шахновского, так как использовались как одно из доказательств и по его делу (процесс над Шахновским закончился в феврале этого года). Адвокат попросил изъять их из уже рассмотренного дела и отдать обвинению. Сам Лебедев добавил к этому, что отсутствие карт в деле свидетельствует о «фальсификации обвинения».
«Мы уже предъявляли суду факты отсутствия 18 вещественных доказательств... Интересно, как проверялись и оценивались доказательства, отсутствующие в моем деле?» — спросил Лебедев.
Когда слово взял прокурор, он не сдерживал эмоций. «Такого вопиющего беззакония со стороны защиты еще не было!» — объявил Шохин. Через какое-то время, изучив ходатайство, прокурор заявил, что для него немыслимо обращение к суду с просьбой предоставить ему какие-либо документы. «Не укладывается в сознании, как защитники Лебедева сумели истолковать УПК, что получилось, как будто суд имеет право на разыскные действия. Такая правовая конструкция противоречит конституции!» В итоге он попросил не удовлетворять ходатайство. С этим суд согласился, заявив, что защита пытается переложить функцию поиска и представления доказательств на суд.
