Цивилизация
В минувшем году выдался богатый урожай «церебрального кино» — околофантастические ленты с легким, вплоть до еле различимого, футуристическим налетом, действие которых происходит в ближайшем будущем. Их герои страдают не от инопланетян, вирусов или парникового эффекта, а от избирательных провалов в памяти, и интрига «церебралов» примерно одинакова: с героем происходит неприятность, потом его ударяют пыльным мешком по голове, он влипает в передрягу, но, «вспомнив все», переживает катарсис.
Для фокусов с памятью, заметим, не нужно упражнять фантазию, если есть такой удобный прием, как «флэш-бэк». Научно-фантастическая машинерия здесь минимальная: достаточно переключить картинку с «настоящей» на «прошлую», надев на голову актера ведерко с проводками, как в «Сиянии чистого разума», вызвав у него приступ эпилепсии, как в «Эффекте бабочки», или напустив невидимых гипнотизеров-инопланетян, как в «Забытом».
Любители спецэффектов и утопий выходят из зала, как правило, разочарованными: мир этих фильмов аутичен и замкнут на содержимом головы главного героя, который постоянно что-то вспоминает, пока другие бьют его по этой голове.
Визионерских откровений не ждите и от «Окончательного монтажа» («The Final Cut»): это чрезвычайно скучное будущее, аранжированное в декорациях абстрактного америкэн-сити, населенного среднестатистическими гражданами, не испытавшими в жизни серьезных потрясений. Скучающая от сверхприбылей хайтековая корпорация придумывает для обывателей развлекуху в виде мнемонического чипа, который фиксирует все, что видит и слышит обладатель мозга. После смерти информация монтируется в посмертный видеоролик для демонстрации друзьям и родственникам на поминках. Идея, прямо скажем, далеко не первой свежести.
Впрочем, цена вопроса тоже не смертельная: чип безопасен, вживляется добровольно и за мзду, но для нагнетания пафоса авторы придумали какое-то антиглобалистское движение, выступающее за запрет технологии и пикетирующее «чиповые» поминки.
Реальные последствия такого изобретения получились бы еще более пресные: публика благополучно слопает и это достижение прогресса, как слопала телевизор и мобильный телефон, а смотреть чужие воспоминания стало бы занятием не менее утомительным, чем листать спутниковые телеканалы или бродить по интернету.
Похоже, что авторы над этим все ж таки задумались и по поводу новых технологий стулья решили не ломать, перенаправив интригу с общественных потрясений на личную драму господина Алана Хокмана – монтажера посмертного хоум-видео в ипохондричном исполнении Робина Уильямса. Но и драма вышла жидковатая: вокруг Хокмана увивается его бывший коллега, перешедший в ряды технофобов (Джеймс Кэвизел) и требующий отдать ему воспоминания одного из функционеров корпорации, чтобы покончить с ней раз и навсегда. Из целомудренных намеков, рассыпанных по видеопамяти почившего, мы догадываемся, что мужчина имел нехорошую привычку грязно приставать к своей малолетней дочери.
Гадость, безусловно, но как-то маловато будет, чтобы нанести серьезные разрушения хайтековому бизнесу.
Исключив все варианты, получим единственную достойную проблему, на которой держится «Окончательный монтаж», — это Робин Уильямс. Гримаса мировой скорби на его лице, когда Хокман вырезает из ретро-памяти всяческие гадости, из которых соткана человеческая жизнь, чтобы смонтировать конформистское кино для семейного просмотра – это метафора всей его карьеры, пущенной под откос умилительным комедийным дядюшкой для семейного просмотра.
В результате по «Окончательному монтажу» расхаживает натуральный гойевский старик с вывернутым наизнанку лицом клоуна: чем больше правды жизни уничтожено в угоду среднестатистическому гражданину, тем сильнее печаль. Да, пожалуй это единственное, на что стоит посмотреть в дебютном фильме Омара Хаима, тут же забыть, а выходя из зала вспомнить бенефис Уильямса в «Короле-рыбаке». И не испытать никакого катарсиса.
