Цивилизация
Вчера вечером, вернее, сегодня ночью завершился Второй Международный фестиваль циркового искусства. Сегодня потому, что Гала-концерт, завершающий фестиваль, начавшись в 18 часов, продолжался до полуночи. Победители определены, статуэтки с лошадьми розданы, шапито разбирают, участники разъезжаются, в общем, смотри песню «Куда уехал цирк». Можно подводить черту и сводить дебет с кредитом, плюсы с минусами.
Организаторы Второго Международного фестиваля циркового искусства хотели, наверное, показать российским зрителям идеальный цирк. Они очень старались. Нет, объективно: выдернули по-настоящему именитых и интересных зарубежных артистов, «сбор сливок» с нашего цирка был произведен аккуратнейшим образом (к примеру, «цирковые» даже жаловались, что Вячеслав Черниевский для своего номера «Русские забавы» (акробаты с подкидными досками) всех крутых «досочников» сманил). Едва ли не впервые организаторы очень активно работали со средствами массовой информации, для оставшихся без вожделенного билета обеспечили прямую трансляцию в интернете, выбили престижную площадку на Поклонной горе, заручились патронажем со стороны самых влиятельных московских ВИП-персон вроде открывавшего заключительный концерт Иосифа Кобзона или осенившего Гала-концерт своим присутствием Юрия Лужкова.
Ажиотаж — не ажиотаж, но пристальное внимание к своему детищу они обеспечили.
Публика не то что пошла – понеслась гоголевской тройкой. Билеты на все четыре счастливых дня ушли со всхлипом, за два часа.
На представлениях был даже не аншлаг. Жаль, не придумано еще слово для обозначения степени заполненности зала, при которой места в проходах (!) занимаются за полчаса до начала представления, на каждую ступеньку умащиваются по три сидельца, и охрана московского мэра вынуждена гонять отважных ползунов из агентства «Синьхуа», пытающихся пристроиться на полу у ног градоначальника.
Масштабы востребованности озадачили даже организаторов. Председатель жюри фестиваля, генеральный директор компании «Росгорцирк» Мстислав Запашный на итоговой пресс-конференции изумленно докладывал журналистам: «Мы получили землю для шапито на четыре дня, как под эксперимент. А если бы нам еще дали десять дней, то мы собрали бы массу народу. Можно было бы и оправдать затраты, хотя бы наполовину. Теперь вот увидели, что, возможно, и в следующем году снова поставим сюда шапито, и народ сразу пойдет. Вот увидите».
К сожалению, идеального фестиваля не получилось не только из-за невозможности купить билет или давки в зале.
Фестиваль начался не только лазерным шоу и парадом-карнавалом участников — к старту был приурочен изрядный скандал.
Группа известных цирковых деятелей – директор цирка на Цветном бульваре Максим Никулин, Ю. и В. Дуровы, директор Тверского цирка Сарват Бегбуди и другие отправили коллективное обращение Владимиру Путину. В нем они обвиняли руководителя ФГУП «Росгосцирк» Мстислава Запашного в том, что его деятельность «была направлена исключительно на личное обогащение и удовлетворение собственных непомерных амбиций», а проводимый фестиваль обозвали «помпезным и никому не нужным».
Ну, обвинения в коррупции оставим соответствующим органам, а что до нужности фестиваля… Вечная проблема – нужны ли зрелища, если с хлебом туго? Сколько раз мы это слышали в разных вариантах: «Какой ММКФ, если на кино денег нет?», «Артисты в театрах гроши получают, а они фестивали устраивают!». Да, ситуацию, когда люди, ежедневно рискующие здоровьем, получают максимум 500 баксов в месяц плюс халтурка по «ночникам», нормальной не назовешь.
Но даже если затраты на фестиваль просто тупо поделить на всех бедующих «цирковых», это не спасет отца русской демократии – под крылом «Росгорцирка», извините, 3 тысячи артистов и 7 тысяч обслуживающего персонала. Приплюсуем еще и четыре тысячи животных – тоже тварь божья и кушать просит.
На самом деле фестивали, при всех их недостатках, в конечном итоге нужны совершенно для другого. С каким бы умыслом нb проводили их организаторы, какое бы бабло при этом не пилилось и как бы кулуарно не делились призы, только фестивали способны дать наглядное представление о состоянии того или иного вида искусства в целом. Нельзя объять необъятное, нельзя увидеть все спектакли или представления, нужна выжимка, квитэссенция. И только фестиваль способен, как увеличительное стекло, сфокусировать все тенденции и подать их в удобоваримом для восприятия виде.
Что же показал прошедший фестиваль? Прежде всего то, что российский цирк в изрядной степени живет прошлым, проедает советские заделы. Спору нет, номера, поставленные много лет назад, уникальны и великолепны, не зря советский цирк был лучшим в мире. Но! Классика действительно вечна, но отнюдь не всегда злободневна – специалист ахнет, обыватель зевнет. Все устаревает, потому как мир изменяется. А с советских времен мир изменился преизрядно.
И вот уже взрослые морщат нос: «Да сто раз мы таких джигитов видели», — а главный целевой потребитель, дети, презрительно хмыкают: «Да ну, в кино все куда круче!».
Они не понимают разницы между спецэффектами и живым исполнением, и после «Матрицы» их никакой акробатикой не проймешь – голое трюкачество уже не пляшет.
Многие иностранные гости фестиваля – жонглер Пикассо-младший, канатоходцы «Лос Кирос», «человек-муха» Мистер Кай, китайские акробаты «Миритель» — продемонстрировали, как эту проблему решает мировой цирк. Он, оставляя уникальность трюков, все щедрее приправляет их искусством. Каждый номер поражает либо оригинальным ходом, как у Мистера Кая, который подметает потолок, перекусывает, жонглирует – делает абсолютно живую картинку, только перевернутую на 180 градусов. Либо художественным решением, как у «Мирителя», где невообразимые трюки упаковали в великолепную пластическую композицию о времени, пожирающем самое себя. По сути возникает новый вид театра – цирковой, театр совершенного владения телом.
Смех в том, что самые масштабные и едва ли не самые ранние попытки поженить цирк с театром были у нас, еще в те лохматые послереволюционные годы, когда в цирк пошли Мейерхольд и Горский, Коненков и Бехтеева, Эрдман и Маяковский. И может, самое главное, что продемонстрировал фестиваль, – наши циркачи не разучились делать искусство.
Цыганская элегия Илоны и Руслана Садоевых сделает честь любому театру. «Парный корд-де-парель в исполнении Виталия и Оксаны Бобровых» на самом деле – щемящая вечная история, где есть Он, Она и канат, который то связывает их жизни, то раскидывает.
Да, идеального цирка на фестивале не было. Был российский цирк во всей своей не всегда приглядной красе. С кумовством и организационной бестолковостью, неумением подать себя и угодливостью к невысоким запросам дуры-публики. Все это так, но…
Но с этих взрослых балованных зрелищами мужчин и женщин в переполненном зале действительно периодически сбивали спесь и лоск. И они по-детски разевали рты и исступленно аплодировали, отбивая ладони. Потому что у наших артистов было и другое. Была внутренняя мощь, которую не спрячешь, была неубитая школа, была незабытая традиция. И было понятно, что, несмотря на творческие дрязги и финансовые разборки, капризность и завистливость, в нашем цирке осталось – служение. Жертвенность, если хотите, без которой искусства не бывает. То необъяснимое, что заставляет даже последнего циника выкладываться досуха, потому что иначе – не артист, а фигляр. И поэтому пока – можем.
На равных.
