Цивилизация
Россия планирует активно развивать углеводородные проекты в Арктике. «Развитие энергетики на арктическом шельфе является для нас стратегической целью, потому что центр нефтегазодобычи смещается в арктические регионы по мере истощения традиционных месторождений в ХМАО», — сообщил глава Министерства энергетики Александр Новак в ходе международного форума «Арктика — территория диалога» в Архангельске.
По его словам, уже сейчас РФ добывает в Арктической зоне 93 млн тонн нефти в год (17% общей добычи), причем с каждым годом объемы, по словам министра, растут. Согласно Энергетической стратегии РФ до 2035 года, к этому времени Россия будет добывать в Арктике уже 22% нефти.
Замглавы Минэкономразвития Александр Цыбульский в ходе форума заявил, что только добыча на арктическом шельфе к 2030 году вырастет в 3,6 раза и составит 2,2 млн баррелей нефтяного эквивалента в сутки (около 110 млн тонн в год).
По словам Александра Новака, потенциал инвестиций в энергетику в Арктике за 20 ближайших лет составляет $400–600 млрд.
Как рассказали «Газете.Ru» в Министерстве природных ресурсов, начальные извлекаемые суммарные ресурсы Арктической зоны РФ в целом оцениваются в 258 млрд тонн условного топлива, что составляет 60% всех ресурсов углеводородов России. При этом еще не разведанный потенциал Арктической зоны — свыше 90% на шельфе и 53% на суше.
Начальные извлекаемые разведанные запасы нефти в российской Арктике значительно скромнее: около 7,7 млрд тонн. Из них 500 млн тонн на шельфе. Запасы газа — 67 млрд кубометров, 10 млрд — на шельфе.
В интервью Bloomberg Александр Новак сообщил, что Министерство энергетики с 2019 года ожидает проведения активных геологоразведочных работ в Баренцевом и Карском морях. Действия в этом направлении предпринимаются уже сейчас. Например, на полях форума «Газпром нефть», которая уже работает на месторождении Приразломном (шельф Печорского моря, единственный действующий проект на арктическом шельфе в России), договорилась о сотрудничестве в области геологоразведки на арктическом шельфе с индийской ONGC.
По словам Новака, себестоимость морской добычи в Арктике находится в диапазоне $70–100 за баррель.
Впрочем, министр уточнил, что это нефиксированная величина, себестоимость может сильно меняться, например, в зависимости от доступности технологий. Сейчас в отношении российских компаний действуют санкции, ограничивающие в том числе и поставки технологий и оборудования для глубоководных шельфовых работ. «В случае начала промышленной разработки арктического шельфа, налаживания центров обслуживания, инфраструктуры и совершенствования технологий себестоимость упадет», — полагает Новак.
На сегодня баррель нефти североморской марки Brent стоит $51,6. Цены упали после стабилизации на уровне $55–56, вызванной исполнением соглашения ОПЕК и 11 независимых производителей (включая Россию) об ограничении добычи нефти. Но в начале марта котировки вновь начали снижаться на данных о росте нефтяной активности в США, цена барреля даже уходила ниже психологической отметки в $50.
Уровня в $70, по наиболее оптимистичным прогнозам, баррель может достигнуть во втором полугодии 2018-го — первом полугодии 2019 года. Что касается $100, еще до начала снижения котировок — в феврале — норвежская Statoil заявляла, что не стоит рассчитывать на такую цену даже в долгосрочной перспективе.
Если говорить о подводной добыче, то и $100 за баррель было бы недостаточно.
«Большинство оценок себестоимости добычи на российском арктическом шельфе дают среднюю цену в $150 за баррель, только при такой цене она будет коммерчески рентабельной», — комментирует партнер компании RusEnergy Михаил Крутихин.
При этом, по его словам, вообще непонятно, зачем начинать сложные дорогостоящие проекты в экологически чувствительной зоне, когда и нефти, и газа хватает на много лет вперед на более доступных участках. «Эти проекты не принесут никакой пользы, только вред», — убежден эксперт.
Гендиректор ЗАО «ИнфоТЭК-Терминал» Рустам Танкаев полагает, что говорить сейчас о том, какими должны быть цены для того, чтобы арктические проекты были рентабельными, практически не имеет смысла. «Новак назвал коридор в $70–100 за баррель, но не сказал, каким при этом должен быть курс доллара», — указывает эксперт.
Но главное, по словам Танкаева, заключается в том, что при текущем уровне технологий из 4,1 млн кв. км российской Арктики для работы доступно менее 40 тыс.
Причем эти технологии нельзя приобрести, даже если бы не было санкционных ограничений, их просто нет, утверждает Танкаев. Речь в данном случае идет о платформах, крепящихся ко дну. Плавучие платформы в Арктике неприменимы из-за сложной ледовой обстановки, отмечает эксперт. «В настоящее время ведется работа по созданию необходимых технологий на верфи «Звезда» «Роснефти», — рассказывает Танкаев.
Но в любом случае добыча углеводородов в Арктике будет иметь подчиненное положение, а главным, по словам Танкаева, станет развитие Северного морского пути.
Бизнес-модель будет следующая: по всей протяженности СМП будут располагаться предприятия по добыче и переработке нефти и строиться мощности по бункеровке судов. Рустам Танкаев полагает, что углеводороды, добываемые в Арктике, фактически пойдут на обслуживание Северного морского пути. «Бункеровка морских судов — это вообще наиболее доходная часть нефтяного бизнеса, приносящая наибольшую маржу», — поясняет гендиректор «ИнфоТЭК-Терминала».
Танкаев отмечает, что еще пять лет назад товарооборот по маршруту СМП был нулевым, сейчас он составляет 4 млн тонн, рост же ожидается до 80 млн тонн в год. СМП в качестве «нитки» из Азии в Европу на 8 тыс. км короче южного маршрута через Суэц. Однако инфраструктурные и климатические ограничения сдерживают развитие маршрута.
