Цивилизация
Безболезненный переход власти из одних номенклатурных рук в другие возможен только при участии общества. «Схватка бульдогов под ковром» обойдется номенклатуре гораздо дороже.
В 1992 году газета «День», предтеча газеты «Завтра», опубликовала любопытную статью, посвященную закону о люстрации — любимой теме радикальных демократов той поры. Автор той статьи предлагал патриотам поддержать проект и добиться проведения люстрации, поскольку принятие закона, запрещающего видным деятелям КПСС заниматься общественной деятельностью и исполнять государственные должности, обезлюдило бы ельцинский лагерь, не доставив почти никаких хлопот «народно-патриотической оппозиции». Некоторое сожаление было высказано разве что по поводу возможного конца карьеры Геннадия Зюганова, одного из немногих антиельцинистов, имевшего прямое отношение к руководящим органам КПСС.
Действительно, среди тех, кто крушил советские порядки в конце 80-х — начале 90-х, большинство составляли люди, очень неплохо себя чувствовавшие себя при коммунистическом режиме на «советской и хозяйственной работе» или внутри идеологической машины ЦК КПСС. Факт этот помимо всего прочего несколько облегчал жизнь оппонентам. В любой момент можно было припомнить, что именно первый секретарь свердловского обкома партии Борис Ельцин исполнил решение о сносе дома Ипатьева или именно Геннадий Бурбулис преподавал свердловским студентам основы марксизма-ленинизма. Может быть, именно поэтому смена власти в 1991 году не привела к масштабным репрессиям. Была запрещена КПСС, но лидеры ее, за вычетом членов ГКЧП и нескольких высокопоставленных функционеров, остались на свободе, а многие и при хлебных местах.
История частично повторилась через десять лет. Нынешнее руководство России родом из ельцинских времен. Не то чтобы члены нынешней президентской команды слишком хорошо себя чувствовали в столь нелюбимые ими 90-е годы, но и бедствовать никто не бедствовал. Среди ближайшего окружения Путина нет ни защитников Белого дома призыва 1993 года, ни активистов избирательного штаба Геннадия Зюганова 1996 года, ни даже активных сотрудников постдефолтного кабинета Евгения Примакова. Смена ельцинского курса была совершена руками самих же ельцинистов третьего-четвертого ранга, вышедших из-за спин своих старших товарищей. И снова смена властной команды прошла сравнительно безболезненно для ельцинской «семьи» и подавляющего большинства тех, кто на нее работал.
То, что в России нарабатывается традиция бескровного и сравнительно безболезненного перехода власти из рук в руки, — явление безусловно положительное.
Однако истоки этого вовсе не в усовершенствовании нравов политического класса. Если бы вопрос о дальнейшей судьбе коммунистических функционеров был бы исключительно в компетенции радикальных сторонников Ельцина, то в «Матросскую Тишину» отправились бы не только члены ГКЧП. Соответственно, и среди сподвижников нынешнего президента есть те, кто с большим удовольствием доверил бы «семейных» попечению лучших следователей. Чистки не состоялись из-за того, что и в начале, и в конце 90-х лидер команды, пришедшей во власть, был вынужден учитывать мнение населения. А это, в свою очередь, было следствием того, что и победа Ельцина, и появление Путина стало результатом определенного компромисса между различными группами элит и общественных групп. В таких условиях не до сведения счетов: одна необходимость удержать коалицию хотя бы на малый срок не оставляет времени ни на что другое. К тому же не к лицу победителю мстить какому-нибудь Егору Лигачеву или Владимиру Яковлеву. Общество это не поймет: генерал, а чижика съел.
Сегодня у политического класса будет силен соблазн решить вопрос о власти «между своими».
И это легко может прервать традицию безболезненной передачи власти. Если, согласно знаменитому изречению Уинстона Черчилля, ковер покроет бульдогов c головой, борьба станет гораздо ожесточеннее, а те, кто придут на места нынешней президентской команды, покажут своим бывшим начальникам, почем фунт лиха. Оглядываться будет не на кого.
