Цивилизация
К политтехнологу Марине Литвинович подошли и ударили сзади по голове. Марина Литвинович работает с несистемной оппозицией, играет раскованно - политтехнологии! - и может быть, не всегда корректно. Так что все в целом сходится: какая оппозиция - такие и, извините, методы политической дискуссии. Несистемные. Это, наверно, плохо. Но другой оппозиции у нас, извините, нет, чтобы в галстуках меняла нам власть на выборах, а мы бы с ней обсуждали налог с продаж. Нет и все. И другого общественного диалога у нас тоже нет. У нас если оппонента закидывают яйцами под улюлюканье хунвэйбинов - это теперь, считай, свобода слова и Савик Шустер.
Наверное, это что-то такое в воздухе. Состояние обретаемого суверенитета, надо полагать. Видимо, это муторный и болезненный процесс. Потому что куда ни посмотри - везде кого-то хватают или бьют. И какой-то повсеместный привкус злобы и равнодушия. Будто все это происходит не с нами и не сейчас. Пешеходов по-жлобски не пропускают. За лишнюю чашку чая сажают в карцер. Скинхеды атакуют приезжих. Это наши внесистемные патриоты. Уличный диалог у них. А когда 66 приезжих гибнут под завалами на московском рынке, траур по ним не объявляется сам, поветрием. Это не мы так решили, а так сложилось: дефицит сочувствия. Хватит, чтобы заступиться за водителя Щербинского, если управление внутренней политики нам позволит.
Вот летом, помнится, был восстановлен паритет способности к рукоприкладству в диалоге с Польшей. Они избили трех российских подростков, а мы в ответ - в ответ! - трех поляков. Ровно трех. У нас ведь с Польшей напряженность имеет место на международном уровне, так что мы с ними провели геополитическую, можно сказать, дискуссию. На той неделе одного за другим атаковали детей активистов «Родины». Впрочем, их, может, по бизнесу, а не потому что Дмитрия Рогозина произвели в изгои и вот-вот должны сместить на каком-то фиктивном съезде в общем русле борьбы с несистемной оппозицией и выстраивания системной. Что ж, это в порядке вещей тогда.
Собственно, в этом и суть - в стирании границ между легальным порядком и реальностью полулегальной и нелегальной. В их взаимопроникновении.
Ведь вряд ли у кого-нибудь есть сомнения, что нападение на Марину Литвинович - акт террора и устрашения. Но мы - уже или еще - не вполне способны разобраться, это в пределах правил или все-таки вне их. Про парламентскую оппозицию (если бы нам повезло и она была бы) понятно - она в парламенте. А политические маргиналы находятся в некоей серой зоне.
В зоне, где то ли террор уже вошел в арсенал влияния, то ли это просто такая полукриминальная среда, и особой разницы тут, в общем, нет.
Прояснить эту двусмысленность могло бы публичное и открытое разбирательство прецедентов политтеррора. Общественное обсуждение хода следствия. Но у нас его, как мы знаем, нет, и про Марину Литвинович вряд ли расскажут в теленовостях. Там расскажут про скинхедов, которые жаждут примкнуть к Рогозину, и про выявленную у рядового Сычева тромбофилию.
Да что там. Вот полтора года назад аргументированно объяснили, что он неправ, американскому журналисту Полу Хлебникову. В порядке организованного теракта. Кого-то поймали и судят, а процесс закрыли под тем предлогом, что на нем могут всплыть какие-то госсекреты. Я сам там выступал свидетелем: закрытый суд даже внешне, вот как он выглядит, сродни кабинетной выволочке на парткоме, этакий междусобойчик. Как вообще можно закрыть суд, если не по просьбе потерпевшей, когда слушается дело об изнасиловании? От кого закрыть? В каком смысле? Допустим, они установят истину, хотя вероятность ошибок и подтасовок, разумеется, растет. Но дело даже не в этом, а в том, что это не бандитская разборка, и общественное пристрастие тут поважнее выдуманных гостайн.
Сомнительно, что когда-нибудь выяснится, кто бил несистемного политтехнолога Марину Литвинович. Вряд ли. Точно так же, как никто не узнает, кто сравнивал счет полякам.
И проблема не в том, чтобы найти заказчика. Проблема шире - в расширении, распространении серой зоны.
Это как молоко кипит.
