Общество собралось во дворце

Вообще, если властитель не дурак, он, конечно, интересуется тем, что думает общество.

В нормальных странах президенту или монарху для этого достаточно почитывать газеты и посматривать на экран телевизора, а теперь уже и компьютера. Думаю, что немалое количество первых лиц различных стран начинают утро именно с этого – просматривают пару-тройку наиболее влиятельных газет и читают подготовленные аппаратом выжимки из СМИ, которые в интересах максимальной информированности главы государства подбираются вне зависимости от приятности или неприятности написанного в заметке или озвученного по телевидению и радио лично для начальника.

Прибавьте к этому регулярные замеры общественного мнения по ключевым проблемам внутренней жизни страны и внешней политики ее руководства. И не забудьте, что если гражданское общество в нормальных странах чем-то недовольно, то оно не замедлит выйти с соответствующими плакатами на улицы города, и глава государства при всем желании не может отмахнуться от назойливых демонстрантов, потому что на президентских и парламентских выборах это аукнется если не ему, то его партии.

В то время как в капиталистических странах складывалась такая, в общем, естественная система взаимоотношений и взаимозависимости власти и общества, в социалистическом СССР было сделано все, чтобы власть не зависела от общественного мнения. Его просто отменили. На экспорт, правда, создали общественные организации типа Общества дружбы со странами зарубежья, Комитета защиты мира, отдела внешний сношений Патриархии и проч., и стоит ли объяснять, что все эти фикции обслуживали интересы советской власти под строгим контролем КГБ.

Свое любопытство относительно настроений в обществе советская власть удовлетворяла абсолютно извращенным образом – она подслушивала народ. И подглядывала за ним. И это самое общество советских граждан оплачивало длительную и дорогостоящую операцию КГБ по стерилизации мозгов. В итоге не поддающиеся лечению единицы оказывались в тюрьмах, лагерях, психушках или в лучшем случае высланными из страны.

Вот в таком странном состоянии наше гражданское общество встретило перестройку. Горбачев отменил ссылку Сахарова. Единицы то ли не окончательно умершего, то ли рождающегося гражданского общества привели к власти Ельцина. Дальше гражданскому обществу наглядно объяснили, что оно, в сущности, опять ничего не решает, потому, например, что все равно выберет того президента, которого навяжет ему правильный PR.

Дальше в стране появился президент, который вообще не очень любит, когда с ним спорят. При этом поводов для споров он породил немало, поскольку начал, фактически, с изменения политической структуры управления страной, невзирая на Конституцию, и довел очередную якобы блиц операцию в Чечне до состояния затянувшейся и кровавой войны. Кто же мог позволить себе спорить или возражать президенту, выигравшему выборы в первом туре и непоколебимо лидирующему с большим отрывом в политических рейтингах? Прежде всего те, у кого есть деньги. С ними разобрались быстро: ваше дело бизнес, а не политика. Согласны – живите спокойно и работайте, советуйте и заседайте в РСПП. Не согласны – потеряете бизнес, свободу и родину. Путин, как выходец из идеологической структуры КГБ, вряд ли мог предложить какой-то иной вариант. Что умеем – то и предлагаем. Таким образом, отношения с лояльным бизнесом канализированы через структуру РСПП. С богатыми разобрались. Оставались бедные, но гордые – правозащитники. Единственная группа риска с точки зрения нынешнего руководства страны. (Я, кстати, считаю, что не единственная, но об этом как-нибудь в другой раз.) Часть оформленного к тому же в некие организации гражданского общества, которая теоретически может занять оппозиционную нишу.

История с созывом Гражданского форума напоминает мне смешную историю брака одних моих друзей. Роман их продолжался долго, и каждый раз, когда они почему-то ругались или расставались, она выскакивала замуж. Потом разводилась и возвращалась к любимому. Когда она в третий раз решила повторить этот эксперимент, он ей сказал: «Знаешь, давай ты сначала выйдешь за меня замуж, а потом уже хлопнешь дверью». Девушка согласилась и больше уже ни за кого иного замуж не выходила.

Так и Павловский. Он решил, что надо поженить Путина с гражданским обществом, а там уже если и начнется какое-то выяснение отношений, то все же в кругу семьи. И к Березовскому они не уйдут. И будут чувствовать себя причастными к власти (что так любит наша интеллигенция), и власти будет легче принимать какие-то, пусть даже сомнительные решения, потому что «гражданское общество» с ней вместе. Народ и партия едины. И снова во Дворце съездов.

Хрен с ними, с членами общества любителей сада и огорода, мяча и орала, кройки и вышивания, которые зарегистрировались сегодня на форуме, чтобы завтра уехать к своим грядкам и пяльцам. Но какой сложный и достойный пера Ильфа и Петрова путь проделали в этот зал те, кто отсидел и выстрадал свое право быть другими, не присоединившимися к власти, смотрящими на нее со стороны и трезво. Никого не осуждаю. Боже упаси. Не понимаю. Но это уж моя проблема. Точно понимаю, что союз власти и гражданского общества – фикция. Гражданское общество призвано контролировать власть и для этого не надо никаких специальных припрезидентских структур. Создание такой структуры – это не что иное, как попытка канализации информации о настроении общества вот таким путем. Тот же принцип, что и со СМИ. СМИ хороши те, которые «за». Правозащитники пускай лучше будут своими. Ведь лучше же их посадить во Дворец съездов, чем в зону, правда? Можно, кстати, из них сформировать представительскую организацию или структуру и выделить на нее деньги, и пусть катаются хоть по всему миру, представительствуют. Павловскому с Сурковым эта спецоперация зачтется. И полтора миллиона долларов на такое дело не жалко. Все дешевле, чем когда такого сотрудничества не было и КГБ приходилось всех прослушивать, за всеми подглядывать, писать отчеты и рассказывать нашим руководителям, что думают о них в обществе и какие складывают анекдоты.