Раздвоение вертикали

Россия впервые оказалась в ситуации, когда у нее де-факто два президента, действующий и избранный, на ближайшие два месяца — до 7 мая, инаугурации Дмитрия Медведева. Тогда, теоретически, де-юре останется один президент, в чем, кажется, никто до конца не уверен.

Ельцин в 1996 году был переизбран. Путин пришел к власти, когда Ельцин досрочно ушел. То есть Ельцин и не покидал президентского кабинета в Кремле после своих последних выборов, а Путин его занял, считайте, еще до своих первых выборов 2000 года. Была еще странная ситуация между Горбачевым и Ельциным после августа 1991-го, но тогда в итоге изменилась страна, и вопрос о власти вместе с местом нахождения и проживания «власти» был решен естественным, хотя и не самым красивым (в отношении Горбачева) образом. Сейчас же Путин остается в своем кабинете в Кремле, а Медведев находится в некоем промежуточном состоянии — уже вроде бы не вполне первый вице-премьер, но еще и не вполне президент, уже не вполне в Белом доме, но еще вовсе не в Кремле.

Непривычная ситуация для всех — для самой власти, для бюрократии, для элит, для наблюдателей, для аналитиков, да просто для телезрителей, то есть, собственно, сограждан. Картинка иногда вызывает чувство странной неловкости. Мэтр отдает указания пацану: займись-ка пока подготовкой и проведением президиумов Госсоветов. Из двух фигур на экране одна, безусловно, сильная — просто по факту, и это избранный президент, перед которым будущее. Вторая — по факту же — хромая утка, потому что он уже, считайте, бывший президент. Но мизансцена первой встречи двух президентов после выборов выглядит с точностью до наоборот. Она выглядит так, как будто выборов и не было — все тот же тихоня-ученик все того же выдающегося учителя. Примерно то же ощущение возникало и в выборную ночь, когда старшой, то ли поддерживая, то ли прикрывая, то ли презентуя, сопровождал через Красную площадь младшего туда, к благодарному народу, на сцену, с которой «Любэ» речитативом напоминало о войне и нерасторжимой связке спецназа. «Серыми тучами небо затянуто/ нервы гитарной струною натянуты/ дождь барабанит с утра и до вечера/ время застывшее кажется вечностью». И они шли по странно пустой Красной площади (явно расчищенной в этой части для прохода и кино службой безопасности) — эти два человека «специального назначения» под серыми тучами и осадками, превысившими в эту ночь полумесячную норму. Они вышли в нервную (по сценарию) ночь вдвоем, и комбат, как и положено, прикрывал собой еще не очень ловкого новичка. Отличное кино. Но как-то оно явно затягивается.

Медведев, кстати, выслушав первое задание Путина, ответил, что готов «посмотреть структуру правительства» наряду с остальными задачами. Довольно любопытная фраза, если учесть, что правительство вроде бы собирается возглавить Путин, и вряд ли ему так уж необходима помощь в его формировании. Уверена, в этом коротком диалоге была продумана каждая фраза обеими сторонами. Медведев как будто пытался мягко напомнить, что он все же избранный президент, а Путин уверенно давал понять, кто в доме хозяин. Вертикаль власти на ближайшие два месяца приобретает более чем странные очертания. Она фактически раздваивается сверху, потому что ни один президент не ведет себя соответственно фактической ситуации. Какими бы ни были договоренности между этими двумя мужчинами, после 2 марта странность ситуации уж очень бросается в глаза. Можно представить себе Ширака, который говорит с Саркози после выборов вот в таком стиле, как Путин разговаривал с Медведевым? А ведь тоже почти папа и сын — и по возрасту, и по участию Ширака в политической карьере Никола (при всех особенностях их личных отношений). Старый сдает дела, новый их принимает. Никаких сомнений ни у элит, ни у общества, кто формирует команду и задачи на следующий срок, нет. Инаугурация в нормальной стране — чистая формальность. Ни один бывший де-факто президент не позволяет себе в этот период никаких резких движений. Это период послевыборной кропотливой работы по формированию кадрового состава, который будет в дальнейшем рулить политикой и экономикой. Даже месть отложена на потом.

Давайте говорить открытым текстом: тот факт, что Путин, уходя, остается, а Медведев пока еще формально не пришел, делает ближайшие два месяца реально рискованными. Что думают про себя, например, силовики? Зачем им Медведев, если Путин-то точно своих не сдает. Им нужен Путин — так вот же он, как бы успокаивая окружающих, всячески подчеркивает, что он в силе. Но ведь Медведев от этого не перестает существовать и прямым текстом говорит, что сильная президентская власть останется сильной президентской властью. Возможно, основная задача Путина и Медведева в эти два месяца продержать элиты в подвешенном состоянии, в состоянии неопределенности во избежание каких бы то ни было эксцессов. Но ведь нельзя полностью исключить, что определенная часть элиты, сконцентрировавшая за минувшие 8 лет в своих руках значительные властные и финансовые ресурсы, не захочет спокойно ждать, как решится ее судьба, и попытается вмешаться в процесс.

Набор событий, которые происходят уже после того, как Россия выбрала нового президента, довольно своеобразный. Буквально сегодня стало известно о продолжении конфликта, чтобы не сказать войны, между следственным комитетом и генпрокуратурой. На днях выяснилось, что силовики получили легальный доступ к дистанционному отслеживанию телефонных разговоров и электронной почты. Чуть ли не утро после выборов стало началом новой газовой войны с Украиной, которая сегодня вроде бы пошла на спад. В Петербурге арестован лидер оппозиционной партии. А в Москве задержаны участники марша несогласных еще до того, как вообще начали маршировать. В то же время какую-то странную активность стал проявлять уже вроде бы выполнивший свою миссию околокремлевский молодняк. В эти два месяца до инаугурации кто несет ответственность за происходящее в стране? Даже если эту ответственность все еще несет Владимир Путин, для всех внешних наблюдателей этими событиями отмечено начало правления Дмитрия Медведева. И если совершенно гипотетически предположить, что Дмитрию Медведеву не очень нравится, как именно выглядит информационная картинка первых дней после его избрания, то каковы его возможности повлиять на эту картинку? Например, нравится ли господину Медведеву, что первым иском в Страсбургский суд после его избрания стал иск девочки, с которой решила помериться силами вся махина российских спецслужб непосредственно в пограничной зоне аэропорта Домодедово? Ему нравится, когда людей сутками не кормят, не поят и не дают поспать? Ему кажется это нормальным, что муж с женой в начале ХХI века в России вынуждены сковывать себя ремнем, чтобы их насильно не разлучили? Нравится это молодому, современному, как меня уверяют, 42-летнему мужчине? И если ему это не нравится, то что он может до 7 мая?

Дивным примером двоевластия в действии стало обращение академиков с просьбой защитить петербургский Европейский университет от уничтожения с помощью пожарных. Они уже после выборов обратились одновременно к Путину и к Медведеву. Давайте предположим, что Медведеву эта ситуация не нравится. Он в силах прекратить пожарный беспредел? Может быть, он хотя бы в силах предложить Путину обсудить эту тему и предложить оставить университет в покое. Или его пиарщики в силах решить, что позитивный ответ на письмо академиков — отличный пиар для избранного, хотя и не вступившего в должность президента.

Нужен хоть какой-то позитивный пиар, господа. Нужны знаки, сигналы. Нету двух месяцев для ожидания, потому что этими двумя месяцами могут воспользоваться совсем другие люди для совсем другого пиара. При всей двусмысленности ситуации или именно из-за нее сигналы совершенно необходимы. И внутри страны и на заграницу, каким бы ничтожным ни казалось с точки зрения внутренней ситуации в стране иностранное мнение. Господину Медведеву, если все обойдется, и два месяца пройдут спокойно, все же предстоит править Россией не в замкнутом мирке оборзевших националистов, а в большом окружающем нас мире. И с этой точки зрения устраивать наутро после выборов рецидив силового решения спора по газу с Украиной — полный бред, даже если Украина сто раз не права, в чем я не уверена. Это полный бред, потому что господин будущий президент напрямую ассоциируется с «Газпромом». Это полный бред, потому что ничто так не оттолкнуло и не помешало российскому экономическому присутствию в Европе, как газовая война с Украиной двухлетней давности. Это полный бред, потому что еще до вступления нового президента в должность о нем уже формируется общественное мнение. И избранный президент, и специально обученные для этого люди не могут позволить себе роскоши начать об этом думать через два месяца. Все, что происходит в России после 2 марта, все, что делает сегодня Россия вовне, автоматически засчитывается в плюс или минус новому президенту, а не тому или тем, кто выводит его на орбиту.