Цивилизация
Обычно, если читательские письма, то есть ответы на вопрос «Ну и как вам?», взволнуют меня как автора или просто как личность, я вступаю в частную переписку и даже приобрел таким образом нескольких милых друзей. Что приятно.
Но тут случай особый и настолько неожиданный для меня, что я решил ответить публично. Сравнение новоорлеанских мародеров с двумя русскими удачливыми мелкими воришками в предыдущей колонке под названием «Новые мародеры» вызвало значительное количество примерно одинаковых откликов.
Содержание их таково: нельзя сравнивать американскую нацию в целом с русской нацией в целом, в Новом Орлеане действовали деклассированные негры (конечно, мало кто писал «негры» — «афроамериканцы» или «небелые», и никто из авторов писем мне не забывал оговориться, что он не расист), которые никогда в жизни не работали и даже не имеют автомобиля, да и вообще их мародерство — это следствие социального американского государства, которое вырастило уже несколько поколений паразитов. Плюс у небелых афроамериканцев тяжелое наследие — они же были рабами, то есть если уж их прадеды ни за что не отвечали в отношении себя самих, то что говорить о сегодняшних!
А настоящие американцы, писали многие, очень законопослушные и честные люди, которым даже и в голову никогда не придет что бы то ни было украсть. Такое уж это государство, США, что народ там почти весь самоорганизованный и ответственный.
Мне не показался обидным скрытый расизм, который вполне объясним и лично у меня в таком контексте даже не вызывает особенного раздражения — многие люди испытывают проблемы с самоидентификацией, а чтобы обезопасить себя от вполне обычных и часто посещающих голову мыслей о том, что он способен без спросу взять чужое, белый русскочитающий американец и старается связать мародерство с цветом кожи. Удобно!
И, конечно, не слишком задела меня несправедливая и также вытекающая из скрытого расизма идея о том, будто хорошо устроенный в жизни белый американец ни за что чужое брать не станет — хотя куда там, как мы все знаем, чернокожим новоорлеанским беднякам до белых брокеров, аудиторов и топ-менеджеров в смысле размера хищений! Ну, конечно, методы не такие брутальные, не камнем в окно, а пару мегабайтов переслать, но суть-то от этого не меняется.
В общем, все это очевидно и оттого не стоит более, нежели просто упоминания. А вот то, что буквально никто не стал заступаться за русских воришек, никто не стал с возмущением писать, что совершенно русская нация не вороватая, — странно мне показалось. Даже и больше того: очень многие авторы писем соглашались со мною в том, что тяга современного жителя России к чужому проистекает из советского прошлого — точно так же, как тяга негров из рабовладельческого.
Кстати, и социологи отмечают, что русские сами про себя говорят, что они вороватые. Меня что тут поражает: американцы, пусть даже и русскоязычные, готовы на страшное по тамошним политкорректным меркам этическое преступление, на расизм, лишь бы не признавать нацию в целом сколько-нибудь ответственной за мародерство. Хотя совершенно очевидно, что стремление к быстрому и простому обогащению за чужой счет — вовсе не национальная, а просто человеческая черта.
А вот русские вовсе, получается, не имеют национального патриотизма. Власти, что советская, что российская, научились воспитывать у нас гордость за спортивные победы, за ракеты и, должно быть, еще за размер территории и залежи полезных ископаемых. Простое уважение к самим себе, не менее работящим и сообразительным, чем американцы, — нет, не воспитали. Впрочем, может, это и не функция власти?
Я вовсе не хочу сказать, что двое описанных мною мужиков из электрички — это отдельные выродки. Ничего подобного. Таких полно. Я рассказывал в одной из колонок, как сам тащил со своей дворницкой работы веники, стиральный порошок и мыло с валенками.
Я просто удивляюсь, что русские не видят в себе ничего хорошего, не готовы, как американцы, бурно возмущаться и защищать себя. Хотя, конечно, пора бы. От этого же внутреннего чувства уважения к себе и выходит желание устроить вокруг себя порядочную жизнь; от этого появляется собственное мнение, которое хочется отстаивать и от этого же — уважение к чужому мнению; а там, глядишь...
Размечтался я что-то.
